доказать очередной раз свою доблесть и умение. Майпранг, разумеется, не отставал, иной раз сам провоцируя такие потасовки и лихо выходя из них победителем. Его учили убивать любым видом оружия, а то и вовсе без оружия, голыми руками, и Майпранг был хорошим учеником. Равных ему в стае нет, это он знал хорошо. Знал это и Катиар, справедливо видя в молодом волке угрозу своей единоличной власти. Майпранг прекрасно понимал, что вожак не остановится в своих попытках извести эту угрозу, причём становились эти попытки всё чаще и изощрённее…

…После того, как Катиар обманом погубил его отца и занял место вожака, жизнь стаи постепенно пришла в совершенный упадок. Жили теперь только убийствами и грабежами. Наёмники быстро снискали и приумножили славу отчаянных и безжалостных отморозков, именуемых воинами-волками с явным намёком на магические корни их воинской удачи. Их ненавидели и боялись, а князь, местный владыка, считал делом чести истребление поганого племени. Волков-воинов это нисколько не смущало – лихие и умелые бойцы, они смеялись в лицо опасности и продолжали разбойничать. Вопреки прежнему обычаю сарматского войска нападать тяжёлой конницей, сметая всё на своём пути, оставшаяся горстка воинов сделала ставку на оттачивание навыков ближнего боя, умелого нападения из засады и владения всеми мыслимыми видами оружия, и не прогадала, со временем всё больше и больше оправдывая своё «звериное» прозвище…

…Те семеро отчаянных обозников так и остались лежать на лесной дороге, глядя остекленевшими глазами в вечереющее небо и щедро окропив пожухлую траву своей кровью. Боги почитают кровь, пролитую в бою… Вот только Майпранг не считал боем ни душегубство, ни нападение на торговые караваны, ни воровство и убийство людей за деньги. Он жил по законам стаи и участвовал в этом беспределе, но чем дальше, тем больше сын бывшего вожака понимал, что такой образ жизни ведёт его племя в никуда…

…В незапамятные времена их предки захватили и подчинили себе огромные территории. Эллины, жившие за морем Тана2, называли их скифами, а сами они именовали себя сколотами. Впрочем, скифами южные соседи именовали абсолютно все племена, обитавшие на северном берегу их общего моря, и относились к ним с большим недоверием. Справедливости ради, стоит сказать, что основания у них на то имелись. Сострадание и милосердие явно не были чертами характера скифов, которые во время своих головокружительных набегов вели себя исключительно бесцеремонно и кровожадно.

Соседи, быть может, ради того, чтобы оправдать свои бесчисленные поражения, с неприкрытой завистью и опаской твердили, что легендарные скифские воины обладают особым воинским искусством, сродни древним богам. «… Ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись; и никто не может их настичь, если только сами они не допустят этого»3. Скифы были прекрасными наездниками, стреляли из лука с обеих рук, хоть верхом, хоть пешими, а в рукопашных схватках, особенно в ножевом бое, не знали себе равных.

Со временем канули в Лету бесконечные кровопролитные сражения за пастбища и добычу. Племена разделились, многие пытались вести более размеренный и спокойный образ жизни, но воинское мастерство по-прежнему оттачивалось до блеска. Много воды утекло с тех пор… Беспощадное время всё расставило по своим местам – нашлись-таки враги, исхитрившиеся растащить на части великую Скифию, а остатки древнего народа сколотов растворились в окрестных племенах…

С детства Майпранг заслушивался рассказами немногих оставшихся в живых седых как лунь стариков, деды и прадеды которых ещё помнили золотые времена. Пробираясь тайком к костру, где вечеряли старшие, он, затаив дыхание, внимал легендам о таинственном союзе древних скифов и прекрасных воительниц-амазонок, положившем начало его народу – народу сарматов. К слову сказать, сарматы стали для соседей не меньшей головной болью, унаследовав воинственный нрав и боевые навыки от своих славных предков. Да только сейчас это не имело ровным счётом никакого значения.

Прежний вожак, отец Майпранга, ещё пытался всеми силами собрать воедино разрозненные остатки сарматских племён. Он уже понимал, что одной войной им не прожить, и делал всё для того, чтобы народ его процветал и ни в чём не знал нужды, но с его бесславной гибелью в существовании последнего сарматского племени была поставлена жирная точка. Стая редела, новые волчата появлялись на свет всё реже, многие из них умирали ещё во младенчестве. Да и ясно было, что пустошь, на которой была стоянка, чужаки рано или поздно обнаружат, а деваться-то с неё и некуда. Выхода Майпранг не видел – спасти его племя могло только чудо…

…Неожиданно отвлекшись от тягостных дум, он натянул поводья и прислушался – что-то было не так. Молодой волк втянул ноздрями воздух. Природное чутьё не могло обмануть: в лесу, совсем рядом, был кто-то ещё. Враг? Засада? Воин обвёл взглядом возможные ближайшие укрытия. Есть! Человек прятался в кустах близ скалы по левую руку. Майпранг спешился, сделал вид, что поправляет седло, отвлекая внимание, и незаметным движением увёл лошадь в сторону. А потом бесшумно и молниеносно напал с тыла…

Уже с ножом в руке и захватив противника мёртвым хватом, он успел понять – тот безоружен, что и остановило в последний момент клинок у горла жертвы. Мгновение спустя волк, окончательно уверившись, что опасности нет, опустил оружие и ослабил хватку. «Противник», что-то пискнув, вырвался и, тяжело дыша, привалился спиной к скале. Жёлтые глаза Майпранга расширились от удивления – перед ним стояло нечто! Поначалу воин решил было, что паренёк из местных, однако добротная одежда, чистая белая рубаха и расшитый жилет вряд ли могли принадлежать кому-то из крестьян. Неужто из богатеньких? Княжич залётный??? Вот удача!

Всё это пронеслось в голове Майпранга за пару секунд, но в следующее мгновение он вдруг сообразил, что к мужскому полу пойманное существо не имеет никакого отношения. Девка! Переодетая в мужское платье, с короткими волосами, но девка! Причём, не из местных, судя по внешности и странной одежде. Девка, прижавшись спиной к скале, мелко подрагивала всем телом, тяжело дышала и дико вращала вытаращенными серо-зелёными зенками. В целом вид представляла настолько потешный, что Майпранг невольно ухмыльнулся, показав острые зубы.

Девица вращать глазами перестала, но трясти её продолжало по-прежнему. Тем более, что стук лошадиных копыт позади возвестил об остальных подъехавших воинах.

– Что ты церемонишься??? Прирежь его, бери, что есть, и поехали! – послышался недовольный голос Катиара.

Не успел Майпранг ответить, как вожак спешился и подошёл ближе.

– Ха, братцы, да это баба! Хорошая награда нам за труды праведные! Оприходуем прямо здесь, а понравится – с собой прихватим! – без лишних церемоний Катиар протянул руку к девице…

***