Глеб с другом решил открыть небольшую компанию и заниматься перевозками грузов. Начать решили не в нашем маленьком городе, а в столице — для этого я и хотела подать на перевод. Глеб был категорически против, чтобы я бросала учёбу. Делал вид, что ему не плевать на мою жизнь… лицемер.

— Сразу за ним я поехать не могла, сама понимаешь, — я грустно усмехнулась, отпивая вина из бокала и не чувствуя его вкус. Только горечь. — Из трёх месяцев нашего брака, два мы провели порознь. После его отъезда мы созванивались, каждый день. И не по разу.

Особенно хорошо я помнила вечерние звонки. Их я ждала больше всего, чтобы пожелать ему спокойной ночи и услышать пожелание в ответ. Наивная дурочка! Пока я, закрыв глаза слушала его голос и представляла, что скоро мы снова будем вместе, он тем временем…

— В общем, — я с шумом опустила опустевший бокал на журнальный столик. — Его хватило ровно на месяц. Потом он пропал, мне не звонил… только иногда утруждал себя короткими смс, мол, занят. Устаю очень. Не сердись, — воспоминания про его отписки до сих пор поднимали в душе затаённую обиду.

Я плакала, злилась, грозилась приехать и высказать ему всё лично. Останавливал меня тогда Никита, его друг и соучредитель их компании. Ему я звонила сама в минуты отчаяния и требовала дать трубку Глебу.

Никита умел убеждать, и я, как дурочка, после разговоров с ним успокаивалась, искренне считая, что Глеб занят. Что у них не хватает пока водителей и Глеб работает за двоих. Что очень устаёт, что не замечает, как у него садится телефон. И что скоро всё наладится…

— К счастью, ничто так не отрезвляет, как две полоски на тесте на беременность, — я грустно рассмеялась. — Я думала, что проблемы со сном и аппетитом у меня из-за нервов, а оказалось…

— Из-за Матвейки, — дополнила Оксана. — Ты сказала об этом Глебу?

— Попыталась.

В памяти возник туманный образ того, как я сорвалась и приехала в столицу. Как с вокзала позвонила Никите и поставила его перед фактом, попросив дать адрес, где я смогу поговорить с мужем.

Никита сам забрал меня, правда привёз на свою съёмную квартиру, несколько часов отговаривая меня от встречи с мужем. Давил на то, что мне нужно отдохнуть с дороги, а Глеб вообще в рейсе, и вернётся ещё не скоро…

Помню, как ему кто-то позвонил, и он долго не решался оставить меня одну. Помню, как стоило ему выйти, как я перерыла ему всю квартиру, пытаясь понять, почему он прячет от меня Глеба.

Ведь именно прячет, как это всё объяснить иначе?

Смутно помню, как нашла договор аренды на две квартиры, оформленный на Никиту. И совсем не помню, как вызвала такси и не задумываясь бросилась по второму прописанному там адресу.

Я как чувствовала, что от меня что-то скрывают, но и понятия не имела, как мне будет больно.

— Не поверишь, но дверь мне открыл Никита, — рассмеялась я. — Я его чуть с ног не сбила, залетая внутрь. А там…

А там глазам открылась картина, которую я годами пыталась стереть.

Глеб лежал на кровати, прикрывшись по пояс одеялом. Рядом с ним стояла девушка, по-хозяйски положив ладонь ему на плечо и с искренним недоумением уставившись в мою сторону.

«Это твоя жена? Как неловко получилось…» — единственное, что она сказала, быстро уходя в другую комнату.

— Объяснишь? — это всё, что я смогла спросить, глядя в холодные глаза Глеба.

Именно холодные. Он смотрел на меня с безразличием. Так, словно я была для него пустым местом.

— Думаю, ты и сама всё поняла, — казавшийся когда-то самым тёплым и родным голос, стал вдруг чужим и безжизненным.

— Как ты мог, — я стояла, не обращая внимания на льющиеся из глаз слёзы, искренне желая в ту минуту лишь одного — проснуться.

Проснуться и понять, что это всего лишь дурной сон. Самый ужасный из возможных, но просто сон.

— Документы на развод я подготовил, — добил меня в тот момент Глеб, сухо попросив Никиту: — Проводи её.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — отстранённо ответил ему Никита, беря меня под руку и выводя из квартиры.

Вокзал, дорога домой… всё прошло мимо моего восприятия. Лишь оказавшись в своей квартире и достав из сумки подписанные Глебом бумаги о расторжении нашего брака, я окончательно поняла, что случилось.

— Пока я наивно переживала за него и не находила себе места от беспокойства — Глеб просто нашёл себе другую, — подвела я итог своему рассказу.

— Он даже не встал с кровати, когда ты пришла? — Оксана не верила своим ушам. — Не попытался нормально всё объяснить?

— Даже «это не то, что ты подумала» не сказал, — пошутила я. — А не встал… может не хотел причиндалами светить. Футболки на нём не было, может и трусов… Какая теперь разница?

— И про Матвея ты ему не сказала, — перевела тему подруга. — Я бы тоже не стала, окажись я на твоём месте.

— Не дай бог, — покачала я головой.

— А уехала ты почему? — улыбнулась Оксана. — Глеб же в Москве остался?

— Не хотела, чтобы мне что-то о нём напоминало, — почти честно ответила я. Ведь так же я опасалась общих знакомых, которые могут встретить меня и рассказать ему о ребёнке.

Ещё немного поговорив с Оксаной, искренне не понимающей вероломство мужиков, а особенно в конкретном случае, мы разошлись по своим комнатам, пожелав друг другу доброй ночи.

На улице уже давно стемнело, и я зашла к Матвею, проверить, как он.

Мой единственный любимый мужчина умилительно сопел, развалившись на кровати.

— Мой сыночек, — прошептала я, поправив ему одеяло и погладив по спинке. — Только мой.