– Гад! – отчётливо разнеслось над дорогой.

Разогнувшись над телом офицера, с которого начал сбор трофеев, я закрутил головой. Сообразив, наконец, что это те портальщики, я поднял средние пальцы обеих рук и сказал:

– Спасибо за подарок.

А после продолжил возиться с трупами. Сначала всех раздел до исподнего, потом по одиночке оттащил их в лес метров на сто пятьдесят, чтобы до дороги не доносилась вонь разложения и трупы не сразу нашли. Там был удобный овражек, заполненный водой: места-то болотистые. Время полпервого, нужно найти укрытие и перегнать туда всю технику, ну а потом ожидать, когда запустится хранилище. Я знал, что оно есть. Не могу описать свои ощущения, но я чувствовал, что то «зёрнышко» начало работу.

Вся эта техника идеально подходила мне как диверсанту. Жаль, мотоциклов не было, что странно, но ничего, ещё добуду. Идея их использования у меня была такая: подбираюсь к месту будущей засады, не выдавая себя шумом движения бронетехники, достаю танк, занимаю место командира и открываю прицельный огонь, а потом сматываюсь на танке, тут уже и пошуметь можно. Возможности открывались просто шикарные.

Петровский сказал, чтобы я набирал тут народ, но нет. Это не степи Украины, где один в поле не воин. Тут леса и болота, и мне комфортно воевать именно одному: так я не засвечу хранилище. Пусть размеры его небольшие, как раз для личного использования, но я и этому рад, а быть складом для кого-либо я не желал категорически.

Но сейчас пока не до хранилища. Пока я изучал трупы, снимая с них всё, что может мне пригодиться. И если с солдатами СС всё было ясно, то вот миномётчики меня насторожили.

Похоже, командир миномётного расчёта воевал в Африке: к его ранцу в кабине «Опеля» был приторочен ПП Томпсона, «Томми-ган», как его показывают в фильмах про итальянскую мафию в Чикаго тридцатых. Видимо, унтер тоже фильмы смотрел, из-за этого его и прихватил, редкий экземпляр. Дисковый барабан, рукоятка спереди к стволу крепится. В ранце я нашёл два запасных диска и кобуру с кольтом М1911.

А почему я решил, что командир из Африканского корпуса? На кинжале была пальма – тактический знак этого корпуса. Патронов немного, около сотни россыпью. У пистолета и пистолета-пулемёта один бое запас, как у моего личного оружия, удобно. У остальных оружие было штатное. Да и дивизия эта мне известна: я читал сводки, она стоит на левом фланге наступления армии Петровского. Колонна эта ехала от фронта и расположилась на обочине.

А пока стоит описать, что я взял из трофеев кроме бронетехники и грузовиков. С тел я снял восемь пистолетов: шесть – с танкистов, один – с офицера (это был унтерштурмфюрер СС, что соответствовало званию лейтенанта, ниже просто не было) и один – с унте ра, командира миномётного расчёта. Теперь у меня было пять вальтеров, три парабеллума и отдельно считаю кольт.

Из пистолетов-пулемётов было пять МП-40 – с офицера, унтера-миномётчика и трёх танкистов: оказалось, что по одному ПП входит в штат бронемашин. Там, на спинках сидений командиров, висели и подсумки с запасными магазинами к ним. Стоит отметить, что у простых танкистов было по одному подсумку с тремя запасными магазинами, тогда как у офицера и унтера – по два подсумка с тремя магазинами в каждом. Ну и плюс ПП Томпсона.

У шофёров и миномётчиков были карабины Маузера, девять штук. Ручных пулемётов не было, только штатное вооружение танкеток. Всё это я складировал в кузов машины с минами, а также и всю форму, обувь и амуницию. Документы немцев я сложил в планшетку, снятую с офицера, потому что своей у меня не было. Наспех же собирался: приказали – и уже лечу.

Когда закончил с вещами, перетаскал тела. Потом, подсвечивая себе фонариками, сначала одним, пока он не сел, потом вторым, замёл следы срубленными ветками. Свои вещи перенёс в передовую танкетку с автоматической пушкой. Колонна стояла так, что впереди находились два Т-40, потом – все три грузовика, и замыкающим был Т-38М.

Судя по карте офицера, им нужно было проехать ещё километров тридцать, а после свернуть, но куда дальше, неясно. Во всяком случае, куда бы немцы ни катили и против кого ни должны были бы воевать, я надеюсь, что наши смогут отбиться и уйти. Я сейчас находился на трассе, ведущей из Твери на Великий Новгород. Да, я знаю, что сейчас не Тверь, а Калинин, но мне так удобнее. Я даже числюсь за штабом 21-й армии Калининского фронта, которую недавно передали с Западного фронта на Калининский.

Трасса днём должна быть оживлённой, но по ночам тут никто не ездит: боятся немцы. Вот и эсэсовцы, выехав явно позже необходимого, встали переждать тёмное время суток. Причём костёр у них был, я нашёл пепелище. Ужин готовили, а поев, освещали стоянку, но, видимо, когда услышали гул самолёта, костёр сразу потушили, залив водой. Поэтому я их и не видел. Но меня предупредили, и все этой встречи ждали. Хорошо, на моей стороне победа оказалась.

Я прибрал все гильзы и замёл веником следы, включая следы волочения тел в лес. Свои вещи убрал в передовую машину. Сдёрнул с ветвей купол парашюта и, свернув его в комок и убрав в парашютную сумку, закинул в кузов третьей машины, той, что с минами. Туда же я сложил всё оружие с немцев и другие трофеи. У других машин кузова и так были полные. Машины были тентованные, только у третьей задний полог распахнут, но это и понятно, почему.

Теперь стоит поискать, где укрыть технику. Причём можно не загонять её слишком глубоко в лес, главное, чтобы следов съезда не было видно. Идти по дороге и искать съезды смысла нет: старые поди рассмотри. Нужно по опушке идти, вот я и двинулся бегом, освещая всё вокруг фонариком. Километра два пробежал, потом в обратную сторону, по другой обочине, и, не доходя метров четыреста до колонны, обнаружил старый тележный след. Дорога уже заросла, ею давно не пользовались, но это было именно то, что мне и нужно.

Изучил я её на километр – там дальше оказались топь, болото и поломанная гать. Я вернулся к стоянке, завёл всю технику, сел в передовую танкетку и, стронув её с места, покатил к съезду. Поставил тут бронемашину и так, по одной, перегнал сюда всю технику, заглушая по прибытии двигатели: мне тишина нужна, чтобы услышать противника издали.

Закончив, я снял лопату с передового Т-40 (немцы аккуратисты: положено иметь шанцевый инструмент – они имеют) и начал выкапывать на