прикрытием этих запахов-то и крадётся. Мимо курятника проходит и думает, может и ну их эти блины? Однако уж самой сметаны захотелось. Куры-то что перепёлки, всё одно, а вот сметаной давно не лакомилась.

Тут дверь из дома отворилась, Лиса шасть под крыльцо и затаилась. Вышла из дому баба, да как раз к курятнику. И пока дверь медленно затворялась, Лиса шмыг и в сени проскочила, а там из сеней бы и в избу. Да только внутренняя дверь плотно закрыта. А тут и наружная прихлопнулась. Заметалась Лиса сперва, но подумала:

— Ничё, прорвёмся. Главное, собака уже не учует. Надо спрятаться. Потом хозяйка зайдёт, вслед за ней авось проползу. Главное, что-нибудь подсунуть в дверь, чтобы та крепко не закрылась.

Где спрятаться? — должна быть вешалка с одеждой, там лучше всего. Страшно, правда, в шубе какой-нибудь прятаться — всё равно, что в морге — но зато меньше всего заметно. Видит, висят куртки всякие, а длинная только одна одежда, но совсем не шуба, странная какая-то — с четырьмя рукавами. Два сверху, два снизу. И напополам делится не полностью. Что такое? Однако выбирать не приходится, полезла кое-как в это убожество, и головой-то в один из нижних рукавов провалилась. Выбраться пытается, а только хуже проваливается, да ещё рукав-то не широк, лапы там зажимаются с боков, едва смогла нос наружу снизу выставить, да полглаза, всё туловище как в узкой норе застряло, зад с хвостом где-то сверху. И ни туда, ни сюда. Висит Лиса и понимает, что сама себя поймала. Ни разу она ни в чьей звериной норе не застревала, а тут в человечьей угораздило. Всё — думает — теперь меня на пельмени пустят, да с той самой сметаной и съедят.

Тут открывается дверь, и хозяйка заходит в сени. Лиса замерла, и только вполглаза смотрит, ничего почти не видно. Видно женские сапоги, как надувные такие: вот от снега они отряхиваются у порога. Дверь за собой закрывает хозяйка и мимо в дом направляется, а потом встала и как заржёт. Лисе аж обидно стало, что же это, мало того, что конец пришёл, да ещё и позор такой! А хозяйка и говорит:

— Ты что это, голубушка, в мой лыжный комбинезон залезла? Не по размеру тебе!

Лицо человечье Лисе не видно, только ноги, но чувствует Лиса, будто бы не злорадный смех и взмолилась она:

— Выпусти меня, тётенька, я всего-то и хотела сметанки немного прихватить, меня Заяц на блины звал.

— А воровать-то ведь плохо!

— Я больше не буду, честное слово! — пищит Лиса из ловушки.

Женщина за одежду взялась и, перевернув её, Лису вытряхнула, — метнулась Лиса к двери наружной, а та закрыта. И хозяйка на Лису строго так, прищурившись, смотрит.

Закрутилась Лиса волчком, что делать не знает. А хозяйка ей говорит:

— Слову твоему Лисьему верить не буду, а вот думаю, что можно из тебя пользу получить. Мех твой уж очень красив!

Забилась Лиса в угол и голову лапами накрыла. Вот ведь сложно быть красивой — все на тебя заглядываются, да не все по-доброму.

— Да не бойся, пусть твоя красота с тобой остаётся! А вот только разреши с собой пофоткаться.

Приподняла Лиса чуть-чуть одну лапу, выглянула. Улыбнулась:

— Это можно!

Нацепила хозяйка тот самый комбинезон, сходила собаку прицепила накоротко. Вернулась за Лисой и вместе с ней во дворе стала селфи делать. А Лиса-то и рада стараться, ей-то и самой приятно в кадре покрасоваться. Когда шкура-то цела, чего не покрасоваться?

Собака сперва принялась было лаять, да потом, на хозяйку посмотрев, угомонилась. Ничего не поняла, но что так надо, поняла. А хозяйка вдоволь с Лисой наигравшись, сходила в дом и принесла ей сметаны в пластиковом контейнере. Только сказала строго:

— Чур упаковку не выкидывать, мусор не устраивать, — потом принесёшь, у калитки положишь. А зайцу привет передавай!

Лиса кивнула, контейнер ухватила одной лапой покрепче, да на трёх что есть духу в лес помчалась.

Притащила сметаны, испëк Заяц блины, угостил Лису. Она и довольна. Потом уж нашла чем себя потчевать, однако же к зайцу сметану ещё не раз таскала. И чтобы хозяйку добрую порадовать, чтобы не всё одно и то же было, так Лиса придумала ей модные цвета предлагать. То фиолетовая придёт, то чëрная-чëрная, то ярко-красная. Ей за выдумку ещё и куриных яиц дали. Теперь блины на славу получаются! А Заяц сперва пугался, аж к окну не подходил, а потом привык, теперь тоже с ней фоткается иной раз.

Всем любопытно, откуда цвета разные. Я тоже спрашивал. А она увиливает — скрафтила, говорит. И рецепты чудные наговорила. Да только я уж то не записывал, напридумывала всякого — Лиса она хороша сказки-то рассказывать.