– То есть карабин. Снайпер?

– Он самый, – кивнул Серега. – Стреляли с крыши одного из соседних домов, хозяева которого уехали в отпуск. Расстояние приличное, больше ста метров, так что наверняка с оптическим прицелом.

– А второй кто? – спросил Алексей, потерев щеку, нагретую по-летнему яростным солнцем.

– Клешков. Тоже крутой бизнесмен. Его особняк в другом районе Подмосковья, но способ убийства тот же: снайпер. Пока жена отдыхала на курорте, Клешков с подругой развлекался. На курорт его как бы дела не пустили – бизнес, он ведь такой. И занимался Клешков бизнесом в собственном саду. Ну сад – это только название, скорее мини-парк. Возле бассейна обустроено что-то вроде зоны отдыха: и шезлонги тут, и душ, и большой обеденный стол под навесом, и мангал из камня. Музычка играла для пущей томности. И в самый интимный момент мужик вдруг рухнул: пулю словил. Ты же знаешь, это только в кино изображают аккуратную дырочку промеж бровей, а на самом деле у жертвы голова лопнула, как переспелый арбуз. Полюбовница оказалась вся в его крови и мозгах. Так голосила, что даже соседи услышали, хотя расстояние там от дома до дома будь здоров.

– Между первым и вторым убийством …

– Неделя.

– И метод одинаковый: снайперская винтовка.

– Одним выстрелом наповал.

– То есть профессионал. Вы поэтому два дела объединили?

– Не только, еще и пули оказались идентичны. Из одного оружия стреляли.

Алексей кивнул. Начало было достаточно интригующим, чтобы отвлечься от странностей, происходящих в его семье.

…Собственно, ничего особенного в семье не происходило. Просто любимая жена, Александра, последние дни вдруг стала необыкновенно задумчива. И нет, ему не показалось. Рассеянность в разговоре, ускользающий взгляд, некоторое недоумение в глазах – все это свидетельствовало о тайной работе мысли.

О чем размышляла Саша? Ему было невдомек, но спрашивать он не хотел. Не сейчас. Алексей считал, что нужно дать человеку время созреть, чтобы сформулировать свою проблему. Сначала для себя, а уж потом для близкого.

А он, Алексей, был близким. Ближе некуда.

Однако Саша молчала. Кис мучился, но тоже молчал. В уме перебирал множество вариантов, исправно гоня от себя каждый. И что Саша влюбилась в другого, и что у нее обнаружилась тяжелая болезнь, и что она беременна и не может решить, оставить ли ребенка… Чего он только не передумал! Впрочем, на больную Саша была не похожа: кожа, волосы светились здоровьем, как всегда. На беременную тоже: он помнил, когда она носила двойняшек, у нее сильно увеличилась грудь задолго до того, как увеличился живот. А сейчас она оставалась в своих обычных размерах. Тогда что? Неужто другой мужчина?

Нож в сердце.

Но Алексей уважал право любимой на размышление и давал ей время, чтобы принять решение. И уж тогда сказать о нем мужу.

Посему запутанное дело Сереги было весьма кстати, весьма. Отвлечься на несколько деньков, пока Александра созреет.

– Значит, киллер заранее подготовился к обоим убийствам, знал, кто-где-когда, – продолжил он разговор. – Между жертвами отношения были? Семейные связи? Мог кто-то из родни заказать обоих?

– Маловероятно. Захаркин с Клешковым дружили в юности, но уже больше шестнадцати лет не общались. По бизнесу тоже никаких связей.

– Однако киллер откуда-то знал о планах своих жертв. И о дне рождения внука, и о любовном свидании. Персонал опросили? Кто-нибудь к ним подкатывал, интересовался?

– Все дружно отвечают, что вопросов никто не задавал. Но и с помощью простой слежки можно было подловить нужный момент. Август, время отпусков, больше половины домов в поселке пустует, при элементарных навыках перелезть через забор и забраться на крышу к соседям нетрудно даже подростку, а уж профессиональному киллеру и подавно. Это только хозяевам кажется, что битое стекло по верхнему краю стены может их защитить. А вор накинул брезент, и никакие осколки ему не препятствие.

– Да уж… А погода хороша, в сад охота выйти, даже когда по телефону говоришь. Прогуливаешься себе с трубкой в руках, предстоящие дела обсуждаешь – а с соседней крыши тебя слушают. А уж если стрелок прихватил с собой чувствительный микрофон, то мог слышать разговоры не только в саду, но и в доме с учетом распахнутых в солнечный сад дверей. Узнать, и когда запланирован праздник у внука, и когда встреча с любовницей намечается… Камеры на доме, с которого стреляли, есть? Проверили?

– Обижаешь.

– И?

– В обоих случаях все камеры с той стороны, где киллер забирался на крышу, выведены из строя несколькими точными выстрелами. Звук никто не слышал, оружие было наверняка с глушителем.

– Хозяева отсутствуют, ладно, а охранников в этих домах нет?

– Сейчас граждане предпочитают сигнализацию. Электроника надежнее мужиков, которые якобы пялятся в мониторы наблюдения, а на самом деле кинушку-порнушку смотрят или в стрелялку играют. И дешевле.

– Ага-а-а, – протянул Кис, – мне твоя историйка нравится все больше и больше. Надо думать, улик на месте стрельбы не обнаружили?

– Правильно думаешь. Ни бумажки, ни соплей, ни волоска. Даже следов пороха немного. Судя по их контуру, киллер с ковриком приходил, с ним же ушел. И все свои следы унес. Мы крышу-то вычислили лишь потому, что там плоская часть имеется, на которой залечь можно. Остальные вокруг островерхие.

– И погода сухая.

– Башмаков не засветил, – кивнул Громов.

– Грамотный, гад.

– Грамотный, – согласился Серега. – Гильз тоже не оставил.

– А по пулям что?

– В пулегильзотеке карабин не числится, по старым делам не проходил. Скорее всего, оружие новое.

– И левое, – добавил Алексей. – Где такое нонеча приобретают?

– Ничего не изменилось с тех пор, как мы работали вместе, – усмехнулся Громов. – Теневое производство, хищение. Разве что Даркнет прибавился.

– Ясненько. А мотивы? Просматриваются?

– Очевидных ни одного, а вероятных – пруд пруди. По бизнесу, как я сказал, они не пересекались, общаться перестали много лет назад. Но дружили в юности и, похоже, бандитствовали по мелочи, когда еще салагами были. Нарыть толком ничего пока не получилось, но отцы обоих в «братках» ходили в областном центре, а пацаны то ли в деревне, то ли на дачах сдружились. Помнишь, какие тогда дачи были?

Кис помнил. Бедные скворечники на шести сотках, ничего общего с нынешней роскошью. Место летней ссылки жен с детьми, чтобы под ногами у конкретных пацанов не крутились да под горячую руку (а то и пулю) невзначай не попали.

– К середине нулевых бандиты-отцы – те, что дожили, – стали «уважаемыми бизнесменами», – продолжал Громов. – Пацаны подросли и по проложенной папашками дорожке тоже в бизнес