– Кейт, – Нокс недоверчиво усмехается. Его улыбка обезоруживает. От такой у женщин обычно подгибаются ноги. – Прошу.

Она машет на него рукой:

– Ну и ладно. Забирай свой кофе и уходи! Распугаешь мне всех клиентов своим пьяным лицом.

Нокс дуется:

– У меня ангельское личико. Скажи, что оно у меня ангельское, Кейт.

– Если ангелы выглядят так, будто их хлеб насущный состоит из шотов, то да. У тебя ангельское личико.

Он смеется, платит за кофе и направляется к выходу. Его глаза снова встречаются с моими, прежде чем обращают внимание на коньки на спинке скамейки. От его беззаботного настроения не осталось и следа, и все же его взгляд трудно истолковать. Мне даже показалось, что он меня за что-то осуждает. Но прежде, чем я успеваю истолковать его взгляд, он выходит за дверь.

– Что ж, это и был Нокс, – констатирует Кейт. – От него тебе следует держаться на еще большем расстоянии, чем от вечеринок Уайетта.

– Почему? – спрашиваю я, обхватив ладонями большую кружку с кофе. – Что с ним не так?

Кейт смотрит на дверь, за которой он исчез несколько секунд назад.

– Вопрос в том, есть ли у него хоть что-то, что идет как надо. Романы с девушками, скандалы, проблемы… Тут у Нокса полный набор. Он хороший парень, но… – она вздыхает. – Похоже, сноубординг не помогает ему встать на путь истинный.

Мы какое-то время молчим, а его большие зеленые глаза все не выходят у меня из головы. Наконец, я вздыхаю и достаю из сумки бумажник:

– Спасибо за чудо-блинчики. Сколько с меня?

Кейт качает головой.

– Убери деньги, милая. Завтрак сегодня за мой счет, – она улыбается. – Добро пожаловать в Аспен.

Когда наши глаза встретились

Пейсли

Пахнет деревом. Это первое, о чем я подумала, когда зашла в гостиницу под названием «У Рут».

И действительно – стены коттеджа полностью обшиты деревом. В зоне отдыха стоят ситцевые кресла, коричневый кожаный диван и камин, в котором потрескивают дрова. На одном из кресел сидит дама с мелированными седыми волосами и вяжет. Она поднимает глаза, когда я вхожу и стряхиваю снег на толстый ковер.

– Да ты совсем замерзшая, – говорит она. – Замерзшая и худая.

– Э-э… – неужели все люди в Аспене такие прямолинейные? – Мне нужен номер, если у вас есть свободный. Всего на несколько дней! – быстро добавляю я, когда женщина хмурит брови. – То есть, я надеюсь, что на несколько. Возможно, и на долгий срок.

– Девочка, ну вот что ты со мной делаешь? – она с трудом встает, глубоко вздыхая. – Разве ты не знаешь, что сейчас разгар сезона?

– Разгар сезона?

Женщина идет за стойку и листает журнал регистрации.

– Сейчас зима. Курорты Аспена забронированы на несколько месяцев вперед. А сейчас еще весь мир съедется посмотреть на нашего Нокса на региональном чемпионате, – она поднимает глаза и внимательно на меня смотрит.

– Ты же не из этих, да?

– Из каких?

– Из его фанаток.

– А, нет, – я улыбаюсь и демонстрирую коньки. – Меня пригласили в «АйСкейт». Просто у меня еще нет жилья, а сбережений хватит максимум на месяц. Мне много места не надо. Только кровать. Или… я могу спать на диване, мне все равно. Неважно. Главное, что я…

– Господи, ну уж нет, – она кивает головой на диван. – Эта штука проваливается глубже тонущего корабля. Хочешь спину себе повредить?

– Я…

– Давай-ка поглядим, – бормочет она, перелистывая страницу и проводя пальцем по списку постояльцев. Мои плечи опускаются все ниже и ниже, а морщины на ее лбу становятся все глубже. – Нет, без шансов.

К горлу подкатывает комок. Пальцы ноют, потому что я слишком крепко сжимаю коньки. Я ослабляю хватку.

– Ладно, тогда… ничего страшного. Я что-нибудь найду. Может быть, вы подскажете, где находится ближайшая гостиница?

На ее лице появляется сочувствие:

– Там тоже все занято.

Меня охватывает паника. Паника вкупе с безнадежностью. Что же мне делать? Спать на заснеженных улицах Аспена? Меня душит безысходность.

Вот так всегда. Вечно я попадаю в такие ситуации. Нормальные люди не срываются с места. Они планируют и готовятся, у них с собой больше багажа, чем смена одежды, туалетные принадлежности и коньки. Нормальные люди не такие отчаянные, как я. И у них не такая дерьмовая жизнь, как у меня.

– Да ничего, – выдавливаю я. Голос ломается. – Может быть, найду что-нибудь в округе Аспена.

Леди хмурится. Ее губы складываются в тонкую линию.

– Дай мне минутку, хорошо? Можешь подождать у камина. В миске на столе есть шоколад.

Половицы под ковром скрипят, когда она проходит по коридору за стойкой и исчезает за дверью. На меня опускается гнетущая тишина, давая мыслям слишком большой простор.

Лучше бы она не уходила. Лучше бы она продолжала со мной говорить, тогда бы я не начала себя спрашивать, куда теперь идти и где мне спать сегодня.

Когда я сажусь на диван, то тут же в нем утопаю. В нос ударяет запах старой кожи и аромат свечей с корицей.

Какое-то время я слушаю треск огня и тиканье часов над камином, прежде чем слышу шаги хозяйки. Она появляется за прилавком, телефон по-прежнему прижат к уху.

– Конечно, я принимаю витамины. Все в порядке. Я тоже тебя люблю, дорогая, – на ее губах появляется улыбка, когда она кладет телефон на стойку. Затем она поднимает взгляд на меня. – Это звонила моя дочь Ариа. Она учится в Род-Айленде. В Брауне.

– Ничего себе. Это… очень хорошо, – я потираю носки ботинок друг о друга и думаю, почему она мне это говорит. Зачем мне ждать? – Наверное, вы по ней очень скучаете.

– Да, – хозяйка глубоко вздыхает. Она бросает короткий взгляд на телефон и постукивает пальцем по стойке, затем подходит ко мне. Я замечаю, что она хромает. – Ариа полна жизненной энергии. Она такая позитивная. Во всем видит лучшее, и… Ты так и не пробовала шоколад?

– Ой! – я выпрямляюсь, удивившись быстрой смене темы. – Нет, я…

– Ты многое упускаешь. Вот, возьми целую горсть и положи в карман. Шарики из нуги – лучшие во всем Аспене! – прежде чем я успеваю что-нибудь сказать, она высыпает половину содержимого миски в мою сумку. – Не верится, что у тебя так мало багажа. Если бы Ариа это увидела, у нее бы случилась истерика. Что ж, тебе же лучше, – она пожимает плечами. – Меньше придется нести в свою комнату.

Я моргаю:

– В свою комнату?

– Поэтому я и звонила дочери. Она не возражает, если ты будешь спать в ее старой комнате. Но