Дэн проезжает мимо поворота к дому и едет прямо, к главной улице, которая проходит меньше чем в миле от дома матери. Я помню, как мы с Пэмми бродили по длинным узким переулкам, как убеждали старших мальчиков купить нам алкоголь, обещая поделиться с ними. Я помню, как мы пытались устроиться на работу в магазин на выходные, и у нас не было никаких шансов получить эти места, на которые претендовали девушки типа Мишель Хоффман и Терезы Джонсон. Интересно, чем они занимаются сейчас. Я злобно надеюсь, что все еще работают в магазине на углу.

– Мне нравится, что мы получим лучшее из обоих миров, – объявляет Дэн, нарушая воцарившееся молчание. – Красивая тихая сельская местность и достаточно приличная главная улица совсем близко от дома. Я все еще смогу по утрам выскакивать за только что сваренным кофе и свежим хлебом…

– Все еще? – Я смеюсь, представив своего мужа в белом переднике с оборочками, покупающего в пекарне свежий хлеб. – Когда ты это делал? Должна признать: раньше я представляла, что сидящий дома муж будет в большей степени похож на домработницу, чем на подростка-переростка, который смотрит «Нетфликс» и съедает все вкусняшки.

– Не нужно было представлять ничего подобного. Я – не муж, занимающийся домашним хозяйством, я – творец.

– Так, мистер Бестселлер, пока я работаю изо всех сил, стараясь родить всех тех детей, которых ты хочешь, ты, по меньшей мере, мог бы обеспечить свежий хлеб и кофе по утрам.

Дэн широко улыбается, и я сразу жалею, что сказала это таким легким и шутливым тоном. Мне нужно помнить, что каждое подобное замечание служит искрой, от которой в Дэне загорается огонь – он хочет как можно быстрее увеличить нашу семью. Он не знает, как от слова «ребенок» у меня все сжимается внутри. Я поворачиваю голову и смотрю в окно, надеясь, что это послужит сигналом для окончания разговора.

Послеполуденное время в субботу на главной улице Гонта напоминает раннее утро в Лондоне. Я смотрю сквозь лобовое стекло, и мое внимание притягивают две девочки, которые стоят на тротуаре и смотрят друг на друга. У одной из них длинные темные волосы, закрывающие лицо. Она словно примерзла к месту. А вторая девочка, красивая блондинка, одетая так, как одеваются более старшие девочки, наклоняется ближе к первой. Может, они играют в какую-то игру, но что-то кажется мне странным в этой сцене. Я уже собираюсь обратить внимание Дэна на это, но когда мы проезжаем мимо, блондинка делает пару шагов в направлении дороги.

– Осторожно, – предупреждаю я. – Она, похоже…

Мои слова переходят в крик, и я зажмуриваюсь, когда девочка падает на дорогу прямо перед нами. Я слышу скрип тормозов и глухой удар.

Глава 3

Элли

День тянулся так долго, что по ощущениям получился дольше, чем все летние каникулы, вместе взятые. Хотя занятия в школе начались уже шесть недель назад, их только сейчас притащили в магазин, чтобы купить Мэри несколько новых блузок. Похоже, у дочери ее временных опекунов грудь выросла за одну ночь. Несомненно, Элли достанется что-то из ее старых мешковатых, посеревших вещей, которые она будет донашивать.

Сара возмущалась ценами, кажется, несколько часов. У нее с собой один из ее знаменитых списков, спланированный бюджет, и она не хочет отступать ни от одного, ни от другого, хотя несчастная молоденькая продавщица уже бессчетное количество раз повторила ей, что у них единственное складское предприятие [2] в городе и Сара не найдет ничего дешевле, даже если отправится в большой город.

Элли бьет носками туфель по одному из прилавков, Мэри время от времени сочувственно на нее посматривает, и тут заходит она. Наоми Харпер. А казалось, этот день не может стать еще хуже. Мама Наоми приветствует Сару как старую подругу, хотя Элли ни разу не видела, чтобы они в прошлом здоровались друг с другом. Они хором повторяют фразы типа «Как здорово встретить вас здесь» и «Как у вас дела?». Мама Наоми с любовью смотрит на свою дочь и объявляет, что та совершенно точно выросла за последние несколько недель. Элли думает, что мать Наоми не знает одну вещь: независимо от того, какой длины юбки она покупает, ее драгоценная дочурка закатывает их за пояс, как только выходит из дома. Мэри, которая старше их на четыре года и едва ли знает, кто такая Наоми Харпер, вопросительно смотрит на Элли, но та только безразлично пожимает плечами.

– Боже, не думала, что мне придется видеть твою страшную физиономию еще и в выходные. Будто учебных дней мало, – шипит Наоми со злобой, которая могла бы исходить от девочки гораздо старше двенадцати лет.

Элли представляет стрелу, летящую от ее плеча и пронзающую левый глаз Наоми, видит, как из пробитого глазного яблока текут гной и кровь, и молчит.

– Ты вообще когда-нибудь разговариваешь? – Наоми хмурится, не добившись от Элли никакой реакции. Она очень напоминает ребенка, тыкающего палкой в осиное гнездо и раздражающегося все больше и больше, когда оттуда никто не вылетает. – Давай, Вонючка Элли, скажи что-нибудь.

Элли чувствует, как у нее сжимаются кулаки, костяшки пальцев белеют. Она не должна позволять себе злиться, но это так трудно, когда жар поднимается к щекам, а сердце начинает учащенно биться в груди. Элли смотрит на Мэри, но независимо от того, как сильно она сосредоточивается, она не может заставить свою новую сестру развернуться и врезать Наоми кулаком в лицо. Затем Элли силой воли хочет заставить Сару заявить, что это место слишком дешевое для них, она страстно желает, чтобы ухмылка сошла с лица этой мерзкой девчонки и ее отталкивающей мамаши. Но ничего из этого не происходит.

Происходит другое. Наоми Харпер очень быстро, без всякого предупреждения выбрасывает вперед руку и сталкивает на пол весь ряд легких парусиновых туфель на резиновой подошве с ближайшей к Элли полки, и отскакивает назад до того, как кто-то заметил, что это сделала она.

– Элли! – вскрикивает Сара и бросается к образовавшейся куче. Лицо у нее становится темно-красного цвета. – Зачем ты это сделала?

Смысла возражать нет, Сара в любом случае не послушает, а Наоми с матерью переглядываются, словно Наоми говорит ей: «Разве я тебя не предупреждала?» И только Мэри с подозрением переводит взгляд с Элли на ее одноклассницу и обратно.

– Можно я подожду снаружи? – спрашивает Элли. Она знает, что происходит, если ее вывести из себя. Несмотря на то, как сильно она ненавидит Наоми, лучший способ не выпустить ситуацию из-под контроля –