Быстро выхожу в коридор и бегу решать свои вопросы. Мне везёт, долго ждать не приходится, и я пулей вылетаю из университета, проскочив мимо тех самых спортивных машин, рёв которых уже отложился у меня в памяти.

Добравшись до общежития, смиренно выдыхаю. Уже завтра узнаю, всё ли с маленьким в порядке. Но я точно чувствую, что он там есть…Он или она, не важно. Эта энергетика Глеба. Пусть я мнительна…Но я его ощущаю. Его огонь и его силу в себе.

Во Владивостоке нам будет хорошо. Уверена, что мама не осудит. Да и Серёжа точно не будет говорить плохого. Я справлюсь. Ведь как бы там ни было, я уже его люблю. И всегда буду любить его отца. А покуда жива любовь, силы на воспитание всегда найдутся.

Пока решаю контрольные и пишу курсовую, в комнату возвращается Соня. Мне разрешили не посещать пары, а она выглядит очень опечаленно и растерянно, будто боится мне что-то сказать.

— Знаешь, я сегодня…говорила с ним, — подруга тянет каждое слово. — Только не ругайся, пожалуйста. Я сказала, что ты прилетела.

— Он и так это знает. Видел меня сегодня, — отвечаю, даже не поднимая взгляда.

— Вот как…Но он показался мне каким-то…Кать…Он всё равно что-то чувствует. Я прямо ощутила, как в его взгляде просквозила боль из-за этого…Он изменил тебе, да? Или…Что-то такое? Из-за чего вы расстались, Кать?

Хмурюсь и качаю головой.

— Он ни в чём не виноват, Сонь. Просто так бывает. Не ищи то, чего нет, — смотрю на часы. Время уже пять. Я так сильно засиделась. — Пойду помоюсь и соберусь на встречу с Пашей. Не грусти…

Беру полотенце и косметичку и ухожу к общим душевым. Через сорок минут возвращаюсь, услышав, что Соня болтает по телефону с Киром. Но стараюсь не обращать внимания. Молча собираюсь и вставляю в уши наушники, напевая что-то себе под нос. В последнее время так рефлексирую, иначе давно бы уже крыша поехала. Всё время думать о Глебе и о том, что между нами произошло, это как нырять в ледяную прорубь и не находить выхода. Порой мне кажется, мы с ним давно утонули и наши тела встретились где-то на дне океана…Где уже ничего не будет по-прежнему…

Когда мы вот так сидели…Друг напротив друга… Холодный металл касался моего лба, а запах страха и ненависти витал в комнате. Я чётко ощущала, что теряю его. Наша нить, которая до сих казалась неразрывной, рвалась прямо на моих глазах, а я ничего не могла с этим поделать. Лишь безмолвно кричать ему своим взглядом.

«Прошу тебя. Остановись. Поверь мне. Я тебя люблю».

Лишь пытаться кричать это своими глазами, своим сердцем, своей пока ещё не растоптанной душой…Но он не услышал…

А я поняла, что он не верит.

И никогда не поверит, что бы я тогда не сказала…

Я поняла, что всё рухнуло. И мы с ним просто перестали друг для друга существовать. Это было началом нашего с ним конца.

Ведь сказка не может быть вечной, правда?

И сейчас, когда я слушаю музыку, невольно примеряю каждую фразу на наши отношения…Знаете такую фишку? Когда теряешь любовь всей жизни, кажется, что вселенная потешается над тобой. Абсолютно всё вокруг начинает изводить твои нервы и проверять на прочность. Даже чёртовы джинсы Светки Титовой, которые я по запарке так и не вернула, а они, будто назло выпадают из шкафа, стоит мне потянуться за феном.

Чудесно, блин! Просто прекрасно! Спасибо, Вселенная! Ты меня ещё не добила!

Не считаю встречу с Пашей свиданием, поэтому краситься даже не собираюсь. Одеваюсь, как попало, и сушу волосы, думая только о завтрашнем походе к гинекологу. А потом, когда Соня заканчивает диалог с Киром, лезу в ящик стола за серьгами и вдруг понимаю, что они лежат совсем не в том отделе, куда я их засунула, а записки рядом и вовсе нет.

— Эм…Ты ведь не трогала ничего, да? — спрашиваю, на что Соня меняется в лице.

— Я? Кать, ты чё?

— Да нет, не подумай. Просто коробку я точно клала вместе с запиской на верхнюю полочку возле своей русалки…

— Может случайно как-то не туда положила? Задумалась и тебе так показалось?

— Да нет же…Иначе где записка? — сползаю на пол и роюсь во всех ящиках подряд, но тщетно. Пашино послание исчезло куда-то, будто его и не было. — Странно…Может девчонки или Ирина Альбертовна…Но это абсурд. Зачем ей какая-то бумажка?

— Кать, слушай, ну я не знаю, правда…Я пришла, ты уже была здесь. А когда ты ходила мыться, я болтала с Киром. Никого здесь не было больше, комната всегда закрыта на замок, — сообщает Соня, на что я всё же выдыхаю.

— Ладно, к чёрту. Бесовщина какая-то, — отвечаю, накидывая на себя тёплое пальто и слышу звук входящего сообщения.

«Я подъехал, выходи».

«Ок».

— Ладно, Сонь, я пошла. Быстро избавлюсь и вернусь, — сообщаю подружке, на что она только улыбается, качая головой.

Спускаюсь, выхожу из общежития и вижу, что Паша приехал на Роллс Ройсе, а в руках у него огромный букет алых роз. Не придаю этому значения и замираю возле двери его автомобиля, даже не перенимая цветы.

— Это тебе, Кать… — тянет он с добродушной улыбкой, и мне честно стыдно, но…

— Паш, я вообще-то хотела встретиться, чтобы вернуть это, — протягиваю в руке ту самую коробочку. — Мне всё это не нужно. Отношения не нужны.

— Почему? Я настолько тебе не нравлюсь?

— Дело не в этом. Мне сейчас никто не нравится, Паш…Болезненное расставание, понимаешь? — спрашиваю, чуть скривив лицо. Вообще не хочу говорить кому-то об этом, но ощущение, что Паша иначе не поймет.

— Я могу помочь тебе его забыть. Это всего лишь цветы…Ладно, серьги можешь не принимать…Но цветы? Кааать, — жалостливо смотрит он, вынуждаю меня нахмурить брови. И я всё же беру их в руки.

— Ладно.

— Давай мы поужинаем, и я сразу отвезу тебя обратно. Всё обсудим. Мне есть что рассказать…

— Про Ваню? — улыбаюсь, вспоминая его занудного противного младшего брата, на что