Раскрывая содержание и высший смысл борьбы Православия с сионизмом и масонством, я неизбежно касаюсь деятельности представителей отдельных народов и организаций. Это не означает, что у меня есть предубеждение против какого-либо народа. Я твердо следую указаниям Священного Писания, что у Бога нет плохих народов, а есть люди, противопоставляющие себя Богу, стремящиеся подчинить своей воле народы и человечество в целом. Тайные иудейские сатанинские секты и организации, а впоследствии сионистский режим Израиля сделали немало, чтоб превратить часть еврейского народа в преступное сообщество, стремящееся к господству над всем миром.

Речь идет не о борьбе против какого-либо народа, а о ликвидации правящих элит, создавших преступные режимы вроде гитлеровского или сионистского. Освобождение еврейского народа от тоталитарной диктатуры сионистского режима приведет к неизбежному крушению преступных планов антихриста и торжеству истин Нового Завета.

Не вина, а беда евреев, что иудейские сектанты-талмудисты превратили часть из них в «сынов дьявола», «врагов рода человеческого». Иудейские талмудисты внушают евреям сатанинские чувства избранности, исключительности и вражды к другим народам, тем самым противопоставляя их всему миру. Только освободившись от притязаний на избранность и исключительность, иудеи смогут найти выход из духовного тупика, в которых их завел Талмуд, и вместе со всеми народами выйти на ту столбовую дорогу, направление которой указал нам Спаситель.

В отличие от иудеев-талмудистов, которые возносят молитвы только за своих «богоизбранных» соплеменников, православные христиане всегда молятся за спасение душ всех людей, живущих на Земле, в том числе и евреев. С этой молитвы я и начинаю свои воспоминания.

Глава 1

Первое родовое воспоминание. – От Дуная до Волги. – Предки по матери. – Труженики и просветители. – Смерть моих прадеда и прабабушки от рук еврейских большевиков. – Первое известие об антихристе

Первое родовое воспоминание славянина связано с Дунаем и Карпатами. Какой-то особой интуицией я ощущал, что Дунай – прародина моих предков. Помню необъяснимо торжественное и сладкое чувство охватило меня, когда ранним утром я ехал в автобусе рядом с Дунаем по равнине Сербии. В русском сознании, отраженном в народных песнях, на Дунай ходят по воду, в нем мочат холсты, почтительно величают его на чисто русский манер «по батюшке» Дунай, сын Иванович. То же чувство, что и на Дунае, я испытывал, путешествую по Карпатам. Просыпаясь поздно ночью в горах возле глубокого озера, во мне оживало чувство домашнего очага, спокойного уюта.

Не менее сильное родовое воспоминание связано с землями моих ближайших предков. Корни их уходят во Владимирскую (по отцу) и Саратовскую (по матери) земли. Эти места были важными центрами зарождения русского народа. Истовая вера в Бога, напряженный труд, постоянная борьба с завоевателями выковали один из наиболее жизнеспособных типов великороссов – трудолюбивых, настойчивых, энергичных, уверенных в себе.

Места моих предков по отцу с местами моих предков по матери объединяют великие русские реки Ока и Волга. Недалеко от Вязников, где жили предки по отцу, р. Вязьма впадает в р. Оку, а сама Ока соединяется с Волгой, по которой водный путь вел в землю моих предков по матери в Саратовскую губернию. Активное заселение этих мест началось в XVI в. Сам Саратов служил боевым центром русского государства для наблюдения за движениями ордынцев и истребления их «воровских шаек». Саратовские земли заселялись вольными людьми, способными и напряженно трудиться, и держать оружие. Мои предки по матери (Кузнецовы) пришли сюда не позднее XVII в. и поселились в слободе Баланда Аткарского уезда. Были они старообрядцами, и появление их в этих местах объяснялось, скорее всего, гонениями, которые шли на сторонников старой веры. Первый Кузнецов был кузнец Иван (р. 1700), его профессия дала имя роду. У него был трое сыновей – Михаил, Гаврила и Никифор (р. 1725), которые, по всей вероятности, продолжили кузнечное дело. Однако сын Никифора Василий (р. 1750) разбогател, и с него в роду Кузнецовых пошли купцы Михей, Иван, Михаил (р. 1775). Сын Михаила Андрей (р. 1800), женатый на Евдокии Ивановне, имел от нее двух сыновей Осипа и Василия (р. 1830). С Василия уже могу посмотреть своим предкам в глаза. Сохранилась старинная фотография, на которой изображен он и его семья. Все одеты в типичные для староверов одежды, лица суровы и замкнуты. С Василия в род Кузнецовых два раза входят представители рода Склешиновых, известных тем, что один из его членов Трофим Гаврилович (XVIII в.) был писарем графа Шереметева. Василий Андреевич Кузнецов женился на Прасковье Склешиновой. От их брака родился мой прадед Афанасий (1856–1918(19?), женившийся на другой представительнице рода Склешиновых, Наталье Ивановне (1856–1918(19?), своей четвероюродной сестре. От этого брака родился мой дед.

Места, где они жили, граничили с Донской (казачьей) областью, были по рельефу очень ровные, степные, лежали по берегам реки Медведицы. Лесов здесь почти не был. Земли в основном черноземные, позволявшие получать большие урожаи пшеницы и ржи. Хлеб сплавлялся по р. Медведице к Дону. Крупным торговым центром по торговле хлебом служила как раз слобода Баланда. Именно этой торговлей и занимались купцы Кузнецовы. К концу XIX века в слободе Баланда было 1316 дворов с более чем семью тысячами жителей, 38 промысловых заведений (в основном мельницы и винокуренные заводы), 3 трактира, 28 лавок, несколько базаров, ярмарка. Интересным занятием некоторых жителей слободы была ловля в окрестных степях мелких грызунов – сурков, вытапливание из них сала, выделка их шкурок.

Купеческая деятельность рода Кузнецовых прерывается на сыне Василия Афанасии (1856–1918[1919?]), моем прадеде[1]. Он закончил Казанский университет и поступил на службу по линии Министерства народного образования, преподавал, к концу жизни был смотрителем народных училищ. Афанасий Васильевич воспитал двух сыновей-инженеров: Дмитрия (1896–1962), моего деда, и Алексея (1882–1942) и пятерых дочерей Анну (1877–1943), Лидию (1884–1971), Елизавету (1890–1958), Клавдию (1907–1989), Александру (1893–1971), которые всю жизнь были школьными учительницами. По Табели о рангах мой прадед был статским генералом, от отца ему досталось богатое наследство, семья жила в достатке.

От старообрядцев в семье Кузнецовых вплоть до первой половины ХХ века сохранялось пренебрежение к внешним удобствам и комфорту, безразличие к стяжанию материальных благ. Чувство христианского долга преобладало над стремлением к личному счастью. Именно эти чувства и составляли основу устойчивости русского государства. Как справедливо отмечал М. Пришвин, вышедший тоже из старообрядцев: «Стыд личного счастья есть основная черта русской культуры».