— Мне известно, что вы будете тестировать свой препарат, Кондо-сан, — кивнул я. — Значит, и Канамори Ринтаро собирается продвинуть свою разработку? Дайте-ка отгадаю, они у вас схожи, да?

— Именно, — подтвердил мою догадку Кондо Масао. — Разрабатываемые нашими семьями препараты из смежных групп. Они будут выпускаться под логотипом компании «Ямамото-Фарм», но при этом продолжат конкурировать между собой. Большой вопрос, какой из них пойдёт в массы. Какой будут закупать клиники Японии и какой сможет выйти за границу и захватить мир.

— Захватить мир? — усмехнулся я. — Звучит амбициозно. Я так понимаю, речь идёт о каком-то прорыве?

— Этого я вам сказать не могу, Кацураги-сан. Вы задаёте слишком много вопросов, — замотал головой Кондо Масао.

— Итак, подытожим, — перевёл тему я. — В сентябре семья Кондо и семья Канамори будут тестировать свои препараты на добровольцах среди пациентов. И этим процессом будет руководить Эитиро Кагами со своим терапевтическим отделением. То есть — мы.

— Верно.

— А значит, при должной сноровке, кто-то из заинтересованных терапевтов может подделать результаты исследований контрольных групп, — продолжил рассуждать я. — И если я, предположим, захочу сотрудничать с семьёй Кондо, я смогу намеренно завышать показатели вашего препарата и портить статистику лекарства, созданного семьёй Канамори? Правильно я понимаю?

— В точку, Кацураги-сан. Этого он и боится, — подтвердил Кондо Масао.

— Тогда в его действиях нет никакой логики… — понял я. — Канамори Ринтаро знал, что я враждую с Кондо. Ему нужно было сблизиться со мной, а не затевать ссору. Тогда бы я попросту встал на сторону их семьи и, получив двойную мотивацию, уничтожил всё, что разрабатываете вы.

— Тут вы упускаете влияние двух других семей, Кацураги-сан, — заявил Кондо Масао. — Неспроста ведь в этой истории фигурируют ещё и семья Акита с семьёй Фурухата.

Верно подмечено. Ведь их тоже окрестили конкурентами Канамори Ринтаро. А раз я нахожусь с этими семьями в дружественных отношениях, значит, и причина его ненависти ко мне — в них.

— Чем Акита и Фурухата не угодили Канамори Ринтаро? — спросил я.

— Тем, что Акита Такехиро — директор отдела маркетинга. Он может влиять на рекламу тех или иных препаратов. А следовательно, и на их продажи. Исходя из этого, он может продвигать тот препарат, в продажах которого заинтересован сам. Поскольку отдел сбыта также находится под его контролем, ему не составит труда задержать одну партию, и ускорить сбыт другой.

— И Акита занимается усиленным сбытом препаратов, которые создаёт семья Фурухата, — догадался я.

— Да, это так, — кивнул Кондо. — А поскольку Фурухата ранее уже конкурировали с Канамори и победили их в этой борьбе за счёт поддержки семьи Акита, Канамори Ринтаро боится, что эта история повторится.

— Ясно, целая паутина, в которой и концов этой нити не сыскать, — вздохнул я. — Чем больше у меня друзей, тем больше у меня врагов.

— И наоборот, — усмехнулся Кондо Масао. — Таковы правила игры, Кацураги-сан. Только смысл у этой игры лично для меня сегодня пропал. Вы верно подметили. Без Кагари-куна у меня нет никакого резона из кожи вон лезть, чтобы занимать первые места на рынке. Для кого мне трудиться, если не будет человека, который унаследует мои разработки?

Заметно, что Кондо Масао действительно беспокоится о своём сыне. Я это понял ещё из первой беседы с Кагари на эту тему. Уже тогда мне стало ясно, что Масао пошёл на все эти ухищрения и даже нарушил закон исключительно ради того, чтобы помочь своему приёмному сыну Кагари найти место в жизни.

Но один момент меня всё-таки смущает. И пока я его не выясню — принимать решение будет слишком опрометчиво.

— Кондо-сан, у меня остался ещё один вопрос. Больше личного характера, — объяснил я. — Не спешите злиться, он важен для нас обоих.

— Заинтриговали, Кацураги-сан, — пожал плечами раздосадованный Масао.

— Кто для вас Кагари? Наследник или сын? Вы сами себе задавали этот вопрос?

Кондо Масао посмотрел на меня так, будто я ляпнул какую-то чушь, но вскоре в его глазах появилось понимание.

— Я осознаю, что мои слова о передаче наследства, активов, разработок новому поколению семьи Кондо звучат так, будто я делаю это только ради себя. Но это не так, Кацураги-сан, — Масао осёкся, с трудом проглотил горький ком и добавил: — Кагари-кун, правда, мне очень важен. Как сын.

Он говорил правду. Эмоции играли на его нервной системе, и в организме сразу же пошёл кавардак. Уж что-что, «анализ» никогда не врёт.

— Тогда я помогу вам вернуть Кагари-куна, — сообщил я. — Мне бы тоже не хотелось терять столь способного стажёра. Если уж кого он и послушает, так это меня.

— Вы серьёзно, Кацураги-сан? — не глядя мне в глаза, спросил Кондо Масао. — После всего, что я сделал? После всех моих преступлений… Вы всё ещё готовы помочь мне?

— Скорее, помочь Кагари-куну, — поправил его я. — Что было — то было. Думаю, сегодня мы расставили все точки в нашем конфликте. Предлагаю замять эту ссору.

— Как скажете, Кацураги-сан, — кивнул Масао. — Лучшего исхода этого конфликта я и ожидать не мог.

— Отлично, — сказал я. — Но давайте-ка оставим наше примирение втайне. Пусть Канамори Ринтаро и дальше полагает, что ему удалось нас рассорить окончательно. Посмотрим, каковыми будут его дальнейшие действия.

Я оставил Кондо Масао и направился на поиски Акита Такехиро. Однако директор беседовал с президентом корпорации — Ямамото Мифунэ. Из такой компании вытянуть Акита мне точно не удастся.

Однако неподалёку от отца находилась Акита Ая — его дочь. Отлично, она тоже подойдёт.

— Акита-сан, — позвал я девушку.

Я уже и забыл, какая обворожительная у Такехиро дочь. Первый раз, когда я с ней встретился, мне было совсем не до созерцания её красоты. Тогда я был полностью поглощён мыслью о том, как проникнуть в клинику «Ямамото-Фарм».

Ая взглянула на меня своими чересчур большими для японки глазами и приветливо улыбнулась.

— Кацураги-сан! — произнесла она. — Рада вас видеть! Как вам наш праздник?

— Великолепно, Акита-сан, — я улыбнулся в ответ. — Работать и отдыхать в стенах «Ямамото-Фарм» — одно удовольствие.

Я определённо слукавил, если учесть, как прошла предыдущая часть моего корпоратива.

—