«Челси, тот сотрудник, который хочет первым покинуть наш подколодный замечательный коллектив, может лично передать мисс Лэйнор эту халтуру производства департамента безопасности! С фотографией сделать ничего не удалось, никакой информации нет, я честно пытался хоть что-то исправить и дать листовку в операционный зал, но дело чуть не кончилось отказом в обслуживании клиентов! Х.Х.»

— Мы намерены провести полную проверку деятельности всех филиалов, — продолжал женский голос. — Именно вам не повезло и именно с моим визитом. Что я пользуюсь особой любовью всех работников Банка Эссекса, для меня не секрет. Но смею вас заверить: я или иной сотрудник моего департамента, мы все будем проверять каждую процедуру, каждый документ, каждую подпись и каждую сделку до мельчайших деталей. Разница только в том, что в случае с вами от выявления нарушений до увольнения виновного пройдет куда меньше времени.

Директор за дверью глубоко вздохнул и звякнул стаканом.

— Кстати, сэр… это, конечно, вне пределов моей компетенции, но на вашем месте я бы перевесила рога.

— Я ими дорожу, — возразил мистер Мэйсон, — и они неплохо смотрятся.

— Они вам бесконечно идут, особенно если смотреть от входа и вы при этом не крутите головой.

В кабинете действительно висели рога, и директор ими очень гордился, каждый раз намекая особо важным клиентам на то, что они были добыты каким-то то ли герцогом, то ли графом где-то на другом краю света и подарены Мэйсону за какие-то заслуги. Принадлежность рогов представителю животного мира, равно как и суть заслуг, никто не знал, хотя у ехидного Хэллета была на этот счет своя версия.

В кабинете распахнули окно, дверь слегка приоткрылась, по приемной пронесся порыв воздуха, и листки со стола секретарши, расцепившись, плавно спланировали на пол. Записка отлетела под стол, листовка с нечеткой, смазанной фотографией и несколькими скупыми строчками текста легла прямо под ноги.

Этого не может быть — этого не может быть никогда.

Коммерческий банк Эссекса не имеет к этому никакого отношения. Весь этот мир не имеет к этому никакого отношения.

— Все-таки, какая взаимосвязь между нашим филиалом и закрытым филиалом в Ковентри?

— Не поверите, сэр, но между Ковентри и вами связи никакой. По крайней мере, пока мы ее не выявили. Без сомнения, если она существует, я ее увижу. Но сейчас я здесь по другому делу. Вы пошли по самой простой схеме, любезно предложенной многочисленными и ничем не подтвержденными слухами. К вам тянется другой след.

Хоум-офис, Управление специальных операций Столичной полиции, объявлен розыск опасного преступника.

— Вы посчитали, что я здесь из-за скандала с взятками. Возможно, совесть у вас и вправду не совсем чиста.

— У кого она чиста в нашем деле, мэм? Мы банк, а не сельская церковь.

— У меня, — сухо рассмеялась женщина. — Поверьте, я, наверное, единственный человек, кто живет с ней в полном согласии.

Этого не может быть никогда — вдвойне. Нарушена секретность? Рухнули стены самой неприступной тюрьмы? Может быть, просто ошибка? Обман зрения?

— Но раз мы не имеем отношения к скандалу в Ковентри, — как из колодца донесся голос директора, в нем ясно слышалось облегчение, — то почему у нас именно вы?

— Именно у вас именно я потому, что у меня есть все основания подозревать вас в причастности к другому делу. И если я верно оцениваю ситуацию, а я никогда не ошибаюсь, то история с Ковентри покажется и вам, и совету директоров ничего не значащим эпизодом.

Нет, никакой ошибки нет. Управление специальных операций, к сведению почтовых отделений и банков Великобритании, с пометкой «не пытаться провести задержание». Никаких указаний, примет, только нечеткая фотография.

«Блэк вооружен и очень опасен. Не оказывать сопротивление, известить власти доступными способами, не подвергая опасности окружающих».

— Полагаю, я все же имею право знать суть дела хотя бы в общих чертах? — голос директора, выражающий теперь полное смирение с грядущей карой, зазвучал близко от двери.

— Разумеется. Ваша ответственность за ведение дел филиала накладывает на меня ряд обязательств. В филиале в Суррее…

Дверь кабинета захлопнулась. На улице кто-то истерично нажал на клаксон, распугивая редких прохожих.

Просто еще один день, еще одно событие. Листовка, записка, папка из лизинговой компании. Пустой стол, пустая приемная, пустая в принципе жизнь — все значимое мимо, даже если совпадения неожиданно покажутся знаками. Подлог какого-то завещания, проверка, директор с подаренными знатной особой рогами, Столичная полиция, побег, который немыслим, потому что неосуществим. Не пускать в память прошлое, не искать никаких причин.

Ни себе, ни другим не задавать никаких вопросов…