во 2) дешевое вино, в 3) безделье народа и множество праздников и в 4) образование…»22. В связи с либерализацией политики государства печать отмечала и серьёзные изменения в обществе, новые явления, которых не было ранее. «Чегочего не насмотрелись мы с вами, господа, в наш удивительный век всеобщего прогресса, высоких нравственных тенденций, изумительных изобретений и различных физических и политических диковинок? Всего было довольно… не встречаем ли мы на каждом шагу так называемую эмансипированную русскую женщину, с папироской в зубах и с бокалом шампанского в руке… Не стоит ли живьем перед нами и еще не менее замечательная диковинка — свободный русский человек, которого уже ни купить, ни продать, ни в карты проиграть, и увы! Даже поколотить невозможно?»23 — иронизировал «Русский вестник». Москва становилась ареной общественных дискуссий, в Кремле проходили встречи, где велись дебаты, которые касались религиозных вопросов, преимущественно разногласий между православием и расколом24. В газетах открыто выходили стихотворения, опровергающие идеалы «старого времени» и восхваляющее нигилизм, к примеру:

Не говорите мне о церкви, монархизме,

О верности бояр в опальных волосах,

Родился я на свет в геройском нигилизме.

И взвесил русский мир на герценских весах…

…И знайте чистые, высокие созданья:

Ваш век уж миновал. Обняв собой весь мир,

Мы в людях заглушим наивные мечтанья

И дикой вольнице откроем вечный пир25.

В 60—70-е годы XIX века были проведены реформы в народном просвещении, земская и судебная реформы, реформа городского самоуправления, военная, финансовая реформы. Особое внимание общественности уделялось земской реформе. В печати активно обсуждалось становление и проблемы земства: «Истекший год прошёл не без особенного значения в нашей современной истории и не без поучения для нас. В этом году были открыты в России земские собрания»26. На земства возлагались большие надежды и зачастую о нём говорилось в восхитительных тонах: «…восходящее солнце органичного русского развития… составляют наши новые земские учреждения… в них кроется начало нашего экономически-социального быта… До сих пор страна была безгласна и не имела никакого права заботиться сама о своих нуждах»27. Но все изменил террористический акт 1 марта 1881 года, унесший жизнь императора Александра II. Как и следовало ожидать, начался некоторый откат от политики либерализма, затянувшийся на долгие годы.

Детство Александра Гучкова прошло в многодетной семье, помимо двух старших братьев-близнецов, Николая и Федора, у него был еще и младший брат Константин. Еще один младший брат — Виктор — рано умер, в возрасте 14 лет28. Когда Александр достиг определенного возраста, родители определили его во 2-ю московскую гимназию на Разгуляе29. Хотя в Москве в это время попасть в гимназию было непросто: ощущался громадный дефицит мест. В 1870-е годы в печати обращалось внимание «на то странное обстоятельство, что москвичам негде учить своих детей. Почти все классические гимназии объявили, что в настоящий учебный год приёмов в первые классы нет…»30 Гимназии действовали на основе устава, предполагалось восьмилетнее обучение31. Надо отметить, что во 2-й московской гимназии на Разгуляе обучалось немало известных в будущем людей: К. С. Станиславский, В. М. Дорошевич и А. В. Амфитеатров (создатели газеты «Россия»), М. Н. Покровский, М. П. Чехов и др. Здание гимназии само по себе было уникальным. Оно было построено в середине XVIII века. С конца XVIII века здесь жила семья Мусиных-Пушкиных. В 1812 году дом горел, а вместе с ним и богатейшая библиотека, в которой находился древний список «Слова о полку Игореве». В 30-е годы XIX в. здание было выкуплено под гимназию, где она и располагалась до осени 1917 года. Очень красивое, величественное здание на улице Елоховская, 2, трёх этажей, довольно оригинальной архитектуры, где был даже полукруглый балкон с колоннами. При гимназии была церковь Св. Андрея Первозванного, церковным старостой которой долгие годы был отец Александра Гучкова32.

Уже в гимназические годы у Александра стала складываться такая черта его характера, как небоязнь плыть против течения в угоду мнения большинства, которую он пронес через всю свою жизнь. Так, после оправдания судом присяжных Веры Засулич, стрелявшей в губернатора Трепова, в зале суда после оглашения оправдательного вердикта присяжных раздался гром рукоплесканий. Перед зданием суда стояли громадные толпы. Вышедшую из суда В. Засулич встречали приветствиями и поздравлениями33. Несмотря на моральную поддержку и одобрение «прогрессивной общественности», 15-летний Александр выступил в гимназии в поддержку правительства, в отличие от очень многих, за что и был избит гимназистами34. Этот первый опыт проявления собственной позиции, имевший неприятные последствия, не сломил его, а напротив, только укрепил его силы.

В 1877 году началась Русско-турецкая война. В Манифесте Александра II было провозглашено, что «…исчерпав до конца миролюбие наше, мы вынуждены высокомерным упорством Порты приступить к действиям более решительным»35. Общественные настроения были полностью на стороне верховной власти в желании оказать братскую помощь народам Балкан. В газетах писали: «…Наше терпение распинала Европа на кресте; над нашей снисходительностью она издевалась; наше миролюбие она объясняла слабостью; наше одушевление считала напускным задором…»36

Во время Русско-турецкой войны Александр часто посещал госпиталь для раненых солдат, где попечителем был его отец. Раненые прибывали в Москву на санитарном поезде, их встречали представители общества Красного Креста и множество москвичей. Именно здесь начались первые жизненные «университеты» Гучкова, где он слушал рассказы искалеченных воинов-героев о правде войны, о которой он не мог узнать из книг и учебников. Солдаты рассказывали о вопиющих фактах произвола, беспорядках в снабжении армии. «Они охотно рассказывали о том, как они бились, бились с турками и, наконец, из сил выбились»37. Безусловно, их рассказы сильно повлияли на формирование взглядов гимназиста. Москва военного времени сильно менялась, москвичи, в том числе Александр, могли наблюдать много примет военного времени. С музыкой и песнями батальоны шли на вокзал, чтобы отправиться на войну, их провожали восторженные толпы народа38. Не менее торжественно отправляли на войну московских ополченцев39. А то и вовсе москвичам была представлена необычная картина, когда по улицам Москвы прошла колонна пленных турок. Как писалось в газете, «все это народ крупный, здоровый, но оборванный донельзя и со зверским выражением на лицах»40. Неслучайно, в это время 15-летний гимназист Александр решил бежать на войну и освобождать братьев болгар от турок41. Только твердая воля родителя не позволила осуществить сей дерзкий план беспокойного юноши. Но и на этом Александр Гучков не успокоился. После окончания войны, возмущенный поведением английского премьер-министра Бенджамина Дизраэли, его антирусской позицией, он вырабатывает новый дерзкий план. Александр решает ехать в Англию и убить премьерминистра. Для этого он покупает на чёрном