и граблями очистил все грядки, перерубил необходимое и уложил весь компост, засыпав его сверху уже заметным слоем торфа, который Кочеты кроме компостной кучи использовали в грядках, под кустами и деревьями, и при засыпке фекалий и мочи в туалете.

Поэтому отец периодически участвовал в коллективных покупках самосвалов с торфом. Но однажды, одержимый повышением урожаев, он купил даже целый дорогой самосвал навоза.

— «Сделал дело — пойду гулять смело!» — вспомнил Платон одну из любимых поговорок отца, после выполненной работы, отпросившись у родителей немного прогуляться по улицам садоводства.

— «Сынок, ну я надеюсь, что ты теперь нам с папой сможешь больше помогать?! Эти дети-бездельники не будут тебя больше отвлекать на разные игры и всякую ерунду!» — чуть ли не торжественно спросила Алевтина Сергеевна, отпуская сына.

И она оказалась права. По воскресеньям почти никто из школьников и студентов в садоводство не приезжали и своим родителям не помогали.

Их центральный перекрёсток совсем обезлюдел. Неслышно стало детских голосов и из Берёзок. И почему-то не приехали Гавриловы.

— Наверно Александр Васильевич не смог? А без него они не ездят! — понял Платон, всё ещё по инерции вглядываясь за забор.

За этим занятиям его заметили, выходящие из калитки участка № 65, хозяйка Люда и её соседка Тамара.

— «Платон, привет!» — замахали они ему руками, приближаясь — За урожаем приехал?!»

Пришлось ему ускорить шаг, чтобы их разговор состоялся как можно дальше от родительских ушей.

— «Здравствуйте, здравствуйте! Да, с родителями! А какие у вас новости?» — преодолевая стеснение, сразу попытался овладеть он инициативой в разговоре.

— «Празднуем моё поступление в Московский институт электронного машиностроения!» — первой похвалилась Тамара.

— «Мы с отцом и братом тоже приехали за урожаем. А я одиннадцатого августа стала совершеннолетней, и на следующий год оканчиваю Московский техникум советской торговли! Так что мне … теперь тоже можно!» — не понятно на что, похвалилась и Людмила, вгоняя понявшего, что именно, в краску.

— «Когда же ты успела поступить?!» — с трудом подавил он волнение, задавая в общем-то риторический вопрос.

— «Так сразу после восьмого класса. Решила пойти по маминым стопам!».

— «А брат твой Слава поступил куда-нибудь?».

— «Нет! Когда он пришёл из армии, то никуда не поступал. И давно работает водителем! — кивнула она головой на служебную «Победу» за забором своего участка — Кстати, вчера ему исполнилось двадцать два года!».

— «А я думал, что вы ровесники!» — искренне удивился Платон.

Между им и Людой тоже давно установилась взаимная симпатия. Причём со стороны девушки она была чрезмерно явной, и она это нисколько и ни от кого не скрывала, своими постоянными взглядами, улыбочками и острыми комментариями часто смущая крупного и красивого, но застенчивого подростка, стеснявшегося отвечать ещё и ей.

Её притязания были такими навязчивыми, что Платону становилось неудобно перед другими ребятами от такого к себе пристального и даже бесцеремонного внимания со стороны общепризнанной местной красавицы.

Она будто всем демонстрировала, что Платон является именно её любовным объектом. И этим она раньше очень донимала свою ровесницу и подругу Варю Гаврилову.

Возможно, именно во многом из-за этого та и решила по-настоящему увести от опасной и решительной соперницы своего любимого парня, пока не начался летний сезон со всеми соблазнами и возможными вытекающими из этого последствиями.

И теперь поняв, что ляпнула лишнего Платону, Люда, чуть покраснев, примиренчески заулыбалась ему:

— «Так что ты, дружок Платошка, немного поспешил! Мог бы тоже самое проделать и со мной!» — вызывающе сверкнула она на Платона своими синими глазами на очень красивом лице.

Щёки Платона ещё гуще покрылись румянцем, и он отвёл глаза в сторону.

— Как же так?! Выходит она всё знает?! Но кто это ей рассказал? А-а! Наверняка Варюха так отшила свою главную соперницу! — догадался разоблачённый.

— «Поздравляю!» — с трудом выдавил из себя Платон.

— «Спасибо! А с чем?».

— «Ну, как с чем? С совершеннолетием!».

— «А-а! А то я подумала…!» — не договорила Люда, вздыхая.

Платону в этот момент стало искренне жаль красавицу. Но его сердце, и не только оно, уже сделали свой выбор.

— «А я вас с Варькой поздравляю! Обошла она меня, пользуясь … — не договорила Люда, махнув рукой — А! Ладно! Что уж теперь тут поделаешь?! Будьте счастливы!».

Но её тут же принялась успокаивать Тамара:

— «Люд! Хватит, пойдем уже!».

И закадычные подруги повернули к Берёзкам. Тамара, в отличие от Людмилы, поступившая не в техникум, а в институт и потому больше не завидовавшая красавице-подруге, теперь тайно злорадствовала, что той обломилось с Платоном. Ведь ей тот тоже поначалу очень нравился. Но она быстро уступила его своим сверстницам, но красавицам-конкуренткам, лишь как бы со стороны наблюдая за обольщением молодого красивого самца.

А началось оно ещё несколько лет назад, когда рано созревающий Платон по-разному удивил и девочек и мальчиков своими не по возрасту физическими кондициями.

— «Красавчик! А ты не хочешь с нами? Здесь сегодня больше никого нет!» — удаляясь, спросила Люда.

— «Нет! Спасибо! Работы много!» — увернулся от соблазна Кочет.

Они вежливо распрощались, и Платон понуро вернулся к родителям.

— «Ты что это так быстро? Совсем не погулял!» — удивилась мама.

— «Да мне Люда Сухова сказала, что здесь сегодня больше никого нет и не будет!».

— «Какая Люда Сухова?» — поинтересовался тут и отец.

— «Да с шестьдесят пятого участка!».

— «Какого, какого?».

— «С шестьдесят пятого!» — повторил сын.

— «Не может быть! Суховы живут на шестьдесят шестом. А шестьдесят пятый участок Василия Петровича Кузнецова. У него действительно есть сын и дочь старше тебя. Как её звать?».

— «Люда!».

— «Да, точно! Мы ведь с ним вместе работали в Планово-производственном отделе министерства. Но потом во время реорганизации я был переведён на работу в другое место. А Кузнецов вскоре стал начальником!».

— «А почему не ты?!».

— «Так я не член партии! А он член! Да и меня на два года моложе — значит перспективней. Я даже помню его день рождения первого марта. Да ещё у него в пятьдесят восьмом жена Марина Моисеевна умерла! А ей было, кажется, всего-то тридцать восемь лет!?».

— А вот, почему Слава пошёл работать, а Люда подалась в техникум — скорее стать финансово независимыми от отца! — понял Платон.

Далее Пётр Петрович рассказал, что его бывший коллега, как житель Выборгского района Ленинградской области, был призван в армию в августе 1941 года и прослужил простым красноармейцем 203-го стрелкового полка 92-ой стрелковой дивизии. А после окончания войны получил медаль «За боевые заслуги».

— «Его первая семья вся погибла в блокаду. И