Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917-1922 - Павел Владимирович Крашенинников

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 71
Перейти на страницу:
образом, «государство», о котором Ленин говорит в «Государстве и революции», – это нечто, где перестает существовать регулярная армия, где остатки бюрократического аппарата должны быть полностью подчинены вооруженным рабочим наряду с представителями этих вооруженных рабочих. Также будет отмирать и право: «будет исчезать всякая надобность в насилии над людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной части населения другой его части, ибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения». То, что такое «государство» начнет отмирать сразу после своего возникновения, вряд ли у кого-то вызовет сомнение.

В общем, на самом-то деле не знал Владимир Ильич, как должна выглядеть система управления социалистическим «государством». Отделывался заклятиями в духе, что им может управлять любая кухарка. Однако жизнь, как говорится, поставила все на свои места.

Практически сразу же после переворота была создана регулярная армия – РККА (Рабоче-Крестьянская Красная Армия), началось формирование централизованных органов управления – комиссариатов (читай – тех же министерств), быстро возникли репрессивные органы, партия крепко взяла в свои руки все нити управления страной, включая эрзац представительных органов власти – Советы. С руководящей и направляющей ролью партии вышло все, как предсказывал Троцкий: «Партийная организация „замещает“ собою партию, ЦК замещает партийную организацию, и, наконец, „диктатор“ замещает собою ЦК»[17].

На выходе возникло то самое государство – без кавычек, по сути, да и по форме удивительно напоминавшее разрушенную империю. В нем правила партийно-советская бюрократия «ответственных товарищей», новая по составу, но вполне самостоятельная в принятии управленческих решений. И это при полном отсутствии у большевистских руководителей навыков и опыта управленческой работы даже по сравнению с деятелями Временного правительства.

И с «отмиранием» как-то не задалось. Уже в марте 1918 года Ленин заявил: «Мы сейчас стоим безусловно за государство». И на вопрос: «Когда еще государство начнет отмирать?» – ответил: «Мы до тех пор успеем больше чем два съезда собрать, чтобы сказать: смотрите, как наше государство отмирает. А до тех пор слишком рано. Заранее провозглашать отмирание государства будет нарушением исторической перспективы»[18].

Быстрыми темпами стало развиваться советское законодательство, которое при ближайшем рассмотрении по своей структуре и законодательной технике мало чем отличалось от традиционного (читай – «буржуазного»).

Каким образом это все произошло, мы и расскажем в настоящих очерках.

Осенью 1917 года, когда была написана работа «Государство и революция», Ленину было важно убедить соратников в возможности и необходимости осуществления «социалистической революции в отдельно взятой стране» и развязывания гражданской войны – русского Армагеддона. Свой известный лозунг «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую» Ленин выдвинул в августе 1914 года, обращаясь к трудящимся и социалистам всех воюющих государств, подразумевая их одновременное выступление против империалистов – организаторов войны[19]. С Армагеддоном в мировом масштабе не получилось, но была безумная надежда, что русская социалистическая революция станет-таки запалом для мировой. С этой идеей Ленин носился до конца жизни.

По своему образованию и так называемому менталитету Владимир Ильич, безусловно, был европейцем, особенно если учесть, что большую часть своей сознательной жизни до 1917 года он прожил в Европе. Однако он не был русским европейцем – патриотически настроенным человеком, желавшим для своей страны развития и процветания в рамках европейской цивилизации.

Его мало интересовали последствия воплощения в жизнь Марксова «Апокалипсиса» в отдельно взятой стране. А они были, несомненно, апокалиптическими: страну постигли демографическая, экономическая, культурная и моральная катастрофы. Причиной тому были катаклизмы, описанные в Откровении Иоанна Богослова в образе четырех всадников: Чумы (Мора), Войны (Брани), Голода (Глада) и Смерти[20]. Эти образы эксплуатируются уже более тысячи лет богословами, писателями, художниками, философами и пр. Мы, конечно же, не будем отступать от этой многовековой традиции и именно в этом ключе рассмотрим механизмы перечисленных катастроф.

Глава 1

Четыре всадника Апокалипсиса

…Иди и смотри.

Откр. 6:1

1

Чума (Мор)

И вот перед взором моим – белый конь.

У всадника был в руке лук,

а на голове венец, которого он был удостоен.

Он вышел как победитель,

устремленный к новым победам.

Откр. 6:2

За два года до начала Первой мировой войны в Российской империи на учете состояло 13 млн инфекционных больных с разной степенью тяжести протекания болезней. Однако санитарные службы и Российское общество Красного Креста имели масштабные организационные и материальные ресурсы и не допускали катастрофического распространения смертельных болезней.

С началом войны (1914) ситуация заметно изменилась в силу неблагоприятной санитарно-эпидемиологической обстановки на фронтах. Первые крупные вспышки заболеваний произошли в 1915 году в городах, которые принимали раненых и военнопленных (Астрахань, Калуга, Самара, Саратов и Царицын). С августа 1914 по сентябрь 1917 года дизентерией заболело 64 264 человека, холерой – 30 810, брюшным тифом – 97 522, сыпным тифом – 21 093, возвратным тифом – 75 429 человек[21].

С разрушением государственной системы здравоохранения в результате революции эпидемии вырвались наружу. Начиная с 1917 года всадник на белом коне вел себя как победитель – мор населения приобретал все более чудовищные масштабы. Солдатами этого всадника были тиф, холера, оспа, скарлатина, малярия, чахотка, дизентерия, чума, сифилис и испанский грипп («испанка»). Наиболее свирепыми из них были тиф и «испанка».

Самую большую жатву эпидемии собрали во время Гражданской войны. В противостоящих друг другу армиях катастрофически не хватало врачей, вакцин и лекарств, медицинских инструментов, бань и дезинфекционных аппаратов, гигиенических средств и белья. Зимой 1917/1918 гг. миллионы солдат развалившейся русской армии ринулись с фронта по домам, эшелонами разнося заразу по всей стране. Это тут же сказалось на гражданском населении и беженцах, с которыми военные контактировали, – массово болели прежде всего в городах, перенаселенных и грязных вследствие миграций и развала городского хозяйства.

Помимо своих же солдат активными распространителями заразы стали еще и военнопленные: в русский плен попало от 2,2 до 2,9 млн австро-венгерских, немецких и турецких солдат. Большую часть их отправили в восточные губернии европейской части России, на Урал и в Сибирь. Число беженцев в 1915 году достигало 3–4 млн человек, а в 1917 году – 10–15 млн[22]. В середине 1915 года беженцы были зарегистрированы в 39 губерниях. В империи беженцев регистрировали, после Октябрьского переворота единого учета не было.

Достаточно высокой в тот период была заболеваемость тифом[23]: брюшной был зарегистрирован в 107 местах, сыпной – в 43 и возвратный – в 25[24]. Постоянными очагами болезни были большие города и промышленные районы страны. Тиф считался заболеванием представителей социального дна, обитателей ночлежных домов и притонов. До войны создание и развитие земской медицины, усилия Российского общества Красного Креста способствовали снижению эпидемиологической опасности. Основными методами

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 71
Перейти на страницу: