Загадочно улыбнувшись, он смешивается с толпой таких же напомаженных мужчин и женщин.

Как жмет корсет! Дышать невозможно.

Делаю несколько шагов в сторону открытых окон, прячущихся за массивными колоннами, увитыми живыми цветами. Длинные юбки путаются между ногами. Нечаянно наступаю на подол и чуть не падаю. Крепкая рука подхватывает меня под локоток.

– Надеюсь, вы никому не обещали свой первый танец? – шепчут губы нового кавалера.

– Увы, обещала, – признаюсь я, поправляя съехавший на бок парик. Интересно, как я выгляжу?

Улыбка моментально слетает с его лица, но не желая его расстраивать, я бодро добавляю:

– Могу записать за вами второй танец.

Что я такого сказала? Незнакомец странно посмотрел на меня, улыбнулся одними уголками губ и произнес:

– Маркиз де Кармон. Могу я узнать ваше имя?

– Можете. Евгения… Гранде. А вы Де Кар–мон, – по слогам произношу я, записывая гавот за ним. Места для записи почему–то совсем немного. Криво разместив последние буквы, обнаруживаю, что де Кармон уже отошел и шепчется с еще одним из напомаженных, чей парик отличается чрезмерной высотой. Компенсация роста? Коротышка бросил на меня удивленный взгляд, кивнул головой Кармону и направился в мою сторону.

Я быстро отвожу глаза. Как–то неудобно получается – рассматриваю в упор человека.

А, впрочем, чего тушеваться? Я же во сне.

– Вы не запишите за мной третий танец?

Делаю вид, что изучаю сделанные записи. Обидеть человека маленького роста не хочется, поэтому произношу, будто бы пытаясь отыскать свободное место в списке танцев:

– К сожалению, третий занят, но вот шестой свободен.

Коротышка хмурится.

– Шестой?

– Записывать? – уточняю я, заранее зная, что постараюсь проснуться до паспье (черт, даже не подозреваю, что это за танец).

Начинаю нервничать. Коротышка тянет с ответом. Да что он себе вообразил? Уже хочу развернуться и уйти, как он, решившись, произносит:

– Шевалье Монморанси.

Такое длинное имя не помещается на тесных полях книжицы, и я пишу сокращенное Мон–си.

Мон–си уже сдуло ветром, но я чувствую некое оживление вокруг себя. Скорее бы дойти до зеркала. Вдруг я чудо как хороша?

Я определенно пользуюсь популярностью. Один вычурный парик за другим подходят и записываются на танцы со мной. Я ловко распределяю бурре, ригодон, англез, кадриль и гросфатер, записывая только первые буквы имен теснящих друг друга кавалеров.

– Все, танцы кончились! – заявляю я, щелкнув застежкой книжицы, и решительно направляюсь туда, где в простенке между колоннами сияет зеркало.

Тихая музыка, прибывающие гости, загадочные улыбки дам, шелестящих страницами своих книжечек, наводят меня на мысль, что я точно первая красавица – мой плей–лист уже закончился, тогда как они только начинают вписывать имена кавалеров.

Зеркало отражает перекошенный парик, размазанную губную помаду, лихорадочный блеск глаз, чуть ли не выпрыгивающую из тесного лифа грудь (ага, вот в чем причина активности кавалеров) и мужчину, стоящего боком где–то за моей спиной. Точеный профиль греческого бога, отсутствие парика, блеск естественных волос и завораживающая улыбка…

Жаль, что она предназначается не мне. Смущающаяся девица делала свою первую запись. Даже через слой пудры было заметно, что ее лицо горит. Я бы тоже рделась маковым цветом, если бы лучистые глаза кавалера с таким желанием смотрели на меня. Проводив взглядом удаляющегося мужчину, я заметила, что еще одна дебютантка встала на его пути, специально преграждая дорогу. Он галантно ей поклонился и произнес свое имя. Шум зала не позволил мне его расслышать.

Эх, жаль, что я свои танцы расписала до последнего, я бы тоже не постеснялась заступить ему дорогу и напроситься на танец. Во сне я ничего не стесняюсь. Ну, разве что голой на улице оказаться. И лысой к тому же. Такие видения изредка посещают меня, и я всегда просыпаюсь с ощущением большого счастья, осознавая, что этот позор всего лишь сон.

Как ни странно, когда, наконец, заиграла музыка, приглашая гостей в круг, барона Шайзи рядом не оказалось. Может оно и к лучшему. Сон сном, но менуэт я танцевать не умею.

Черт, как жмет корсет.

– Ваш первый танец свободен?

Рядом стоял тот самый Аполлон.

Я поискала глазами краснеющую девицу, что уже записалась на танец с жителем Олимпа, но нигде ее не заметила.

– Простите, ваша дама передумала дарить вам первый танец?

Я ничего лучше не придумала, как задать этот глупый вопрос. Нет чтобы взять под руку мечту своей жизни и вступить в круг танцующих. Кстати, музыка гремит, а танцпол по–прежнему пустует. И гостей вроде поменьше стало. Куда все подевались?

– Отчего же? Она ждет меня в своей комнате.

Я вообще ничего не поняла.

– Вы точно спрашивали о первом танце?

Он так улыбнулся, что у меня потеплело внизу живота.

– Точно.

– Разрешите уточнить, мы наш первый танец будем танцевать втроем? – я поправила парик, который опять съехал набок, потому что я почесалась за ухом. Почему же мне так жарко?  Неужели это от того, что у незнакомца искры в глазах?

– А вы точно девственница?

Боже, а это еще причем?

– Если я отвечу, что нет, танец отменяется? – решила уточнить я. Ну и нравы.

– Быть вторым? Нет, на балу чаровниц хватает тех, у кого я стану первым, – он кивнул, и начал было разворачиваться, чтобы уйти, но я схватила его за фалды … вот ей богу, не сильна в истории моды, но по моему разумению я схватилась за длинный сюртук. Во сне я смелая. И любопытная. Завсегдатай Олимпа поднял бровь. – Вы решили устроить скандал? Вас выведут, стоит мне щелкнуть пальцами.

– Клянусь, я переломаю вам эти пальцы, если вы не ответите мне внятно и четко – что здесь происходит? – проклятый парик не позволил принять решительный и грозный вид, упал на глаза.

– А вы смешная. Жаль, что не девственница. Надо бы узнать, как вы сюда попали. Ведь сегодня бал чаровниц – девушек, дорого продающих свой первый танец.

Я сняла парик и стала махаться им как веером. Когда до меня дошел смысл произнесенной фразы, парик упал на пол.

– Под танцами подразумевается секс?

– Да, право первой ночи.

– Выходит, что не далее как полчаса назад я продала права на всю неделю…

Бровь моего собеседника опять взлетела вверх. Для наглядности я сунула ему под нос мою книжечку для «танцев».

– А вы сильны. Я намеревался взять максимум троих, а вы за собой записали раз, два … девять!

– Честно говоря, я намеревалась к шестому танцу проснуться, коротышка уж очень непривлекателен… – Что я несу? Проснуться нужно сейчас же!