Шрифт:
Закладка:
Праздные размышления о времени угнетали меня часами. Глупые мысли. Псевдоинтеллектуальная смесь под соусом из Эйнштейна и Ницше. Вокруг меня царил беспорядок. Но я не обращал внимания на хаос. По дороге в лицей моя машина заглохла на оживленном проспекте Каньото. Образовалась пробка. Я оставил автомобиль и продолжил путь пешком. Опоздав на занятие, я безучастно и сухо продиктовал урок. Хорошо, что никто в лицее не подозревал о моем дне рождения. Худшим, что я мог сегодня услышать, было бы: «Поздравляю».
Ликург заехал за мной под вечер. В это время я уже очнулся от апатии. Да и кто не вернулся бы к жизни? Миг, когда ученицы женского лицея покидают школу, чудесен. Двери открываются, и на улицу устремляются сотни девочек в белоснежной школьной форме, словно колышущиеся на воде лотосы, – они разбредаются, освещая все на своем пути, как будто каждая несет в руке зажженную свечу.
Ликург задумчиво сидел за рулем и не двигался. Его стопор был вызван не поэтическими фантазиями и не пробкой, а наслаждением от созерцания школьниц, невозможностью оторвать нахальный взгляд от их грудей, лобков, задов.
Ко мне подошла рыжеволосая Ракель, ученица выпускного класса.
– Учитель, я не дам вам исчезнуть, не поговорив со мной.
– Поговорим завтра.
– Завтра одноклассницы не дадут вам проходу, и я так и не поговорю с вами.
– Я найду для тебя время.
– Не будьте занудой. Выслушайте меня.
– Выкладывай быстро и по делу. Представь, что отправляешь телеграмму.
– Я провалила историю. Так?
– Так.
– Вам не кажется, что я заслуживаю второго шанса?
– Не заслуживаешь.
– Ради бога. Вы слишком жестоки.
– Я справедлив. Никому еще не ставил более заслуженную двойку, чем тебе. Ты даже не знаешь, кто открыл Америку.
– На контрольной я просто не могла вспомнить. И вообще, зачем спрашивать о таких далеких событиях? Кому интересно, что произошло пятьсот лет назад?
– Государство платит мне за то, чтобы я учил тебя этим глупостям.
– Я на самом деле все выучила, просто запуталась.
– Ты слишком часто все путаешь.
– Вы ошибаетесь. Обычно я уверена в себе, но когда передо мной энергичный и привлекательный мужчина, у меня дрожат коленки.
Конечно же, она меня подкупила таким ответом. Ликург посчитал своим долгом сунуть нос в это дело и заступиться за нее. В итоге я пообещал, что разрешу ей переписать контрольную.
Не успел улетучится запах дешевой туалетной воды Ракель, как Ликург выдвинул предположение:
– Мы только что говорили с Музой. Не так ли?
– Не говори глупостей, – ответил я.
Ликург не спешил заводить двигатель. Шумный поток машин двигался сбоку. Последние ученицы прощались со мной.
– Я не двинусь с места, пока не узнаю, кто Муза.
– Ты ищешь в неправильном месте. Поехали, давай.
– Подозреваю, что это Ирма, та, с феноменальной задницей.
– Это не она.
– Жанин, баскетболистка.
– Жанин лесбиянка, – ответил я и добавил оживленно: – Ликург, ты что, думаешь, я извращенец, который способен соблазнить невинную школьницу?
– Уверен, ты способен и не на такие гнусности.
Глава II
По дороге домой я молил судьбу, чтобы какой-нибудь тщеславный военачальник совершил очередной государственный переворот, провозгласил комендантский час и запретил собрания более чем трех человек. Мятеж спас бы меня от поздравлений и назойливого внимания.
Все то время, что я знаю Талию, не перестаю ей объяснять: «Терпеть не могу дни рождения. Меня бесят похлопывания по спине» [2]. На самом деле, без преувеличений. Именины меня угнетают. Наталкивают на мысли о самоубийстве. Гости напоминают родню, собравшуюся на поминках, чтобы почтить мою память. Супруга, однако, в упор не замечает моих чувств. Сойди я с ума, она вывела бы меня задувать свечи в смирительной рубашке. Заявления об отказе справлять день рождения не принимаются. Талия всегда выворачивает мои слова наизнанку. Она считает, что за возражениями кроется тайное желание пышного праздника. В результате жена устраивает его мне тайком. Особенность таких спонтанных торжеств в полном отсутствии импровизации. Они совсем не удивляют. С утра я натыкаюсь на спрятанный в шкафу торт, плавящийся от жары, и невольно подслушиваю секретные телефонные переговоры, которые жена ведет со своими родителями и друзьями. В итоге, когда я прихожу с работы, дом полон гостей, они распивают мой виски, дымят сигарами и изощряются в шуточках в мой адрес. Меня остается лишь заколоть и подать на стол, как пасхального ягненка.
В этом году Талия пошла на уступки, отказавшись от массовых напоминаний о моих именинах. Она решила рискнуть и положиться на память моих друзей.
Жена встречает меня у входа.
– Привет, дорогой! Как дела, Ликург?
Нетерпеливой, хрупкой и меланхоличной Талии присуще своеобразное изящество, которое раньше наполняло меня гордостью, но сейчас я практически перестал его замечать.
Она бормочет что-то невнятное.
– Что ты говоришь? – переспрашиваю я.
– Ты задержался. Мы так давно тебя ждем, – повторяет она нерешительно.
– Мы с Ликургом заехали в парк. Выпили пива. Я не подозревал, что ты меня ждешь.
– Не прикидывайся дурачком. Ты знал, что мы приготовим для тебя ужин-сюрприз.
– Откуда мне было знать, что вы устроите ужин-сюрприз? Ведь вы планировали его тайком.
– Уверена, что ты догадывался, иначе не опоздал бы. Не выкручивайся. Ты пошел в бар специально, чтобы позлить нас, – обвиняет меня Талия.
– Не слишком ли многого ты от меня требуешь? Разгадать твои планы и примчаться на прием, о котором меня никто не предупреждал?
– Ты оправдан. Но постарайся быть приветливым с мамой и папой.
– Пришли только они?
– Еще тебя ждут Эстебан с женой. Как ее там, Роза? – интересуется Талия.
За все пять лет семейной жизни на моем дне рождения не было так мало гостей. Представляю, как спустя годы мы с Талией останемся в одиночестве и, сидя в полумраке, словно две престарелые совы, будем любоваться замороженным тортом. Отсутствие гостей меня ужаснуло. Ну как меня понять?
Мужчины меня обнимали, женщины целовали. Теща извинилась за опоздание своих детей Пабло и Хулии. Пабло постоянно прогуливал семейные праздники. Он исчезал перед Новым годом, Рождеством, годовщиной свадьбы своего отца и Иры, перед Первым мая, равно как и Днем святых невинных младенцев Вифлеемских [3]. «Во время карнавала нельзя
