– Одинокая? – пригорюнилась жалостливая кошка. – Семьи нет?

– Семьи полно, просто целая куча, только понимания нет ни одного! А ей оно позарез надо! Короче, не фыркай на меня, а пошли!

– Федь, а какая она, а? – кошка догнала важного кота Фёдора уже на дачной улочке и заглянула ему в морду.

– Хорошая, добрая, – кот Фёдор пристально наблюдал за людьми, которые жили поблизости от его драгоценной стаи и пристайных – никогда не знаешь, когда и что пригождается. – Её сильно обидели, а ещё не поняли, и этим ещё больше обидели, вот она и тоскует. Одна. Понимаешь? Одна она, ты одна… может и получится вместе!

– А я ей нужна?

– Ты ей точно нужна. А вот подойдёт ли она тебе – посмотрим! Не подойдёт, будем искать… – тут кот Фёдор вспомнил своего котоучителя и фыркнул:

– В перламяутрах. Не спрашивай! – предупредил он кошку, – Это такая особая человеческая фраза на поиск!

– Ааааа, – уважительно мяукнула кошка, опасливо пробираясь за котом на нужный участок.

– Ну, иди, пока она с крыльца не ушла, а то потом придётся долго орать под дверью, а меня моя Людмяула ждёт на обед.

– Как я выгляжу? – запереживала кошка.

– Правильно ты выглядишь – мокро-тоще-одиноко! В самый раз! Ну, давай! Ни мыши, ни пера!

Кошка фыркнула в ответ и опасливо ступила на мокрую дорожку, по которой непрерывным потоком текла вода. Нет, разумеется, идти по такому безобразию она не собиралась, поэтому перебралась на бордюр и аккуратно пошла по нему прямо к дому.

Арина заметила какое-то движение, неохотно повернулась и увидела крайне худую, серую, мокрую и одинокую кошку – точно, как описывал кот Фёдор.

– И кошка осенняя, – проговорила она вслух. – Кошка, ты чья?

– Ничья… – мяукнули ей в ответ, и она поняла это так, словно ей по-русски ответили.

– Совсем-совсем ничья?

– Cовсем-совсем. Одинокая я!

– И я тоже. Представляешь?

Тут Арина сообразила, что, может, она и одинокая, но в тёплой куртке и на крыльце собственного дома. Кстати, её личного – пять лет назад дядя завещал ей дачный дом с участком и квартиру.

– Ээээ, тебе там мокро и явно холодно. Может, ты ко мне зайдёшь? Ну, погреться, поесть? Ну, у меня еды куча – я ехала и столько всего купила на нервной почве…

– Это ты правильно сделала, – одобрила кошка. – С едой-то завсегда веселее, чем без неё.

Она осторожно шагнула на нижнюю ступеньку, элегантно отряхнула лапы и перебралась поближе к Арине.

– Пойдём? – Арине вдруг страшно захотелось с кем-то поговорить!

Нет, разговаривала-то она последние дни много, просто устала от того, что её не слушают, упорно вещая что-то своё.

– Кошка может и не выслушает, но хотя бы не будет мне рассказывать, что «этожмужчина» и «онивсетакие», – решила Арина, распахивая перед гостьей дверь дома.

Кошка скользнула внутрь, Арина зашла следом и закрыла дверь, не зная, что на крыльце остались два их одиночества – её и кошкино.

Глава 2. Одно на двоих тепло

Кошке всего-то нужно немножко

Света немножко, немножко тепла.

Кошка по мокрой осенней дорожке

В дом незнакомый тихонько пришла.

Сколько их было домов по дороге?

Сколько закрывшихся было дверей?

Кошка, останься, не бойся, ты дома!

Здесь ты нужна, заходи поскорей!

Арина никогда не писала стихов – как-то не получалось. А вот сейчас словно из ниоткуда напелась несложная мелодия и на неё нанизались слова.

– Надо же! Оказывается, мне для того, чтобы стихи сочинить, надо всего лишь узнать об измене мужа, о том, что моя семья напрочь не желает даже минимально меня понять… Услышать от мужа о том, что в его измене, оказывается, я и виновата, вышибить его с помощью мясорубки и подобрать кошку. Это я хорошо на дачу съездила! – одобрила себя Арина.

Она кормила голодную кошку курицей, которую вчера абсолютно случайно сварила – почему-то переклинило, что надо обед приготовить, что сейчас все придут, а обеда-то и нет… Только сварив курицу, Арина опомнилась!

– Кто? Кто придёт? Сыночек под два метра высотой, который в университете на парах сидит и скорбит о том, что зарядник не нашёл, а мать трусы не постирала? Родители? Так они на меня обижены, что я их слушать не хочу, муженёк? Вообще не смешно!

Вот и вышло, что приготовление обеда притормозилось на готовом бульоне и тоскливо возлежащей в нём курице.

– А вот оно, оказывается, для кого я варила! Для кисаньки! Бедная ты моя, мокрая, замёрзшая! Интересно, как их вытирают?

У Арины животных никогда не было – родители были категорически против, а потом – Саша не хотел.

– Милая, ну, зачем нам это? Надо будет в отпуск поехать, а животных куда? А потом… кормить-убирать-прививки-порванные занавески-ободранные углы… Нет, это нам с тобой не нужно, правда? А собаку ещё сложнее содержать – с ней же гулять надо! Я уж лучше с тобой погуляю!

Тёмка о собаке когда-то мечтал, приставал к отцу с этим вопросом, но после того, как Саша его несколько дней подряд будил в шесть утра, демонстрируя каково оно – на прогулки с собакой ходить, вопрос как-то заглох сам по себе.

– Ну, теперь-то я сама разберусь, кого мне заводить! – вдруг поняла Арина, осторожно погладив влажную шерстку.

Кошка оторвалась от блюдца с нарезанной курицей и тёплым бульоном, и внимательно на неё посмотрела.

– Ты серьёзно или так? – она вглядывалась в бледное заплаканное лицо, а потом переступила лапами, чуть шагнув к Арине, потянулась к её руке, готовая независимо отпрянуть, если человек отстранится, недовольно махнёт рукой.

– Ты ко мне идёшь? Правда? – Арину охватило удивительное чувство – предвкушение чего-то хорошего, словно в детстве ожидание подарка.

-Ну, если ты не против… – посомневалась кошка, приблизившись к Арине. Она вздохнула, а потом прислонилась головой к ноге человека.

– Ой… ты моя хорошая, ты же… ты ласкаешься, да?

– Как бы да… я ещё не знаю, можно ли с тобой так, понимаешь? Людям не всем нравится, когда незнакомые кошки их касаются. Я чего только не наслушалась и про заразную, и про больную, и про пошла-вон-ничего-не-получишь…

– Бедная моя, обижали тебя, да? Ты так осторожно подходишь… Я, честное слово, тебя не обижу! Правда!

– Уверена? Точно-точно? Ну, хорошо! Тогда я иду к тебе!

На коленях кошка не ощущалась почти никак – набор лёгоньких косточек в тонкой шкурке…

Арина несмело гладила впалые бока, рёбра, отлично прощупывающиеся под кожей, хребет, выпиравший как горный гребень.

– Уши прозрачные, глаза огромные. Как же ты на улице-то очутилась?

– Ну, как-как? Привезли, а потом не забрали… – понурилась кошка. – Я думала, что в магазин поехали, удивилась, зачем они туда столько вещей везут, а потом уже поняла – они и не думали возвращаться. А