Но что бы ни происходило, она ни на секунду не перестала быть леди, да и контролировать себя умела превосходно.

Адэлинда присела в реверансе, не смея поднять взора, и только ощущала его запах — режущий аромат холодного металла. Седаар остановился перед ней всего в шаге — она видела кончики его черных сапог и полу плаща, — а затем протянул руку и взял женщину за подбородок, поднимая лицо. Господин был на полторы головы выше, поэтому чтобы заглянуть ему в глаза, Адэлинде пришлось, повинуясь, задрать голову очень высоко. Губы сами приоткрылись, мигом высыхая, и сложились в вежливую улыбку.

Его лицо оказалось еще более невероятным, чем она запомнила во время прошлого визита. Тонкие, хищные черты, высокие скулы, черные брови, глубокие глаза, смоляные волосы, жидким пологом падавшие за спину. Его дыхание пьянило. Так близко! Свет и Тьма, совсем рядом!

И пальцы — жесткие, как стальные тиски, горячие, как угли. Этими пальцами он мог переломить ее шею как тростинку.

Адэлинда не дала себе облизнуть будто покрытые песком губы, продолжая вести себя достойно.

— Твой отец умолял дать тебе возможность доказать, что ты можешь быть мне полезна.

— Я прошу о том же, герцог Карион, — смогла ответить Адэлинда. Чтобы не утонуть в ощущении близости самого желанного на свете мужчины, она колола себе бедро сквозь юбку тонкой воздушной иглой, концентрируясь на боли. — Я не подведу.

— Отерон считает тебя подающим надежды магом. Сильнее сестры.

— Так и есть.

В пекло скромность! В пекло Сарью! Она, Адэлинда, в тысячу раз лучше! Именно она шлифовала свои навыки, набиралась знаний и осваивала политические приемы, заводила связи и училась нестандартному мышлению при решении задач. Сарья, эта тусклая мышь, заведовала лишь и так ломящейся от золота казной и вышколенной еще отцом армией.

— Ты считаешь себя призом? — усмехнулся Седаар, и мурашки пошли по спине.

— Я стану той, кого вы хотите видеть.

— Отерон верно воспитал тебя. Ты боготворишь меня, — задумчиво, вглядываясь в глаза Адэлинды, проговорил черный герцог. Его голос, низкий и мелодичный, отзывался где-то за солнечным сплетением. Слова же лишали последних покровов, будто кто-то бесцеремонно обнажил ее душу, и женщина сжала зубы, погружая иглу в бедро почти на палец:

— Я не…

— Это не вопрос, — прервал ее попытку возразить Седаар. — Мне все равно. Чувство может стать для тебя как препятствием, так и источником сил. Советую выбрать второй вариант.

Адэлинда закусила губу.

— Так и будет, — уверила она. — Я клянусь, я буду для вас…

— Избавь меня от этих стенаний, — холодно бросил ей Седаар. — Пока ты никто.

Вдруг он отпустил подбородок, и Адэлинда снова смогла дышать. Это было так, словно из нее выдрали кусок — но желание оказаться к герцогу ближе только возросло. Оно почти сводило с ума.

Все те годы, что она читала о нем, что мечтала, что искала всех, кто с ним встречался — и убеждала дать ей прочитать память о встрече, — все они сейчас сжались до этого мгновения ложной близости. Недоступной — и вместе с тем реальной.

Не только слугой, не только правой рукой. Быть женой черного герцога. Отец прав. Цель, достойная старшей леди Талатион, железной руки Черных земель. В конце концов, именно ее боялись подданные — и именно ей удалось научиться направлять возросшую силу искуснее, чем любому в герцогстве, почти не допуская ее спонтанных всплесков. Кто, если не Адэлинда Талатион, может стать черной леди Карион?

Седаар остановился у высокого стрельчатого окна с черной рамой, жесткий, тянущий внимание силуэт, который не могло съесть даже бьющее в стекло солнце. Громадный, широкоплечий, источающий силу, которой Адэлинда в прошлую встречу не успела даже осознать, а сейчас заставлявшую что-то глубоко внутри жаждать прильнуть ближе — и подчиниться.

Вместо того леди вновь склонилась в изящном реверансе, позволяя светлым локонам соблазнительно упасть на хрупкие ключицы — и наращивая щиты вокруг себя, чтобы герцог видел, на что она способна, в отличие от бестолковой сестры.

— Что я должна сделать?

— Для начала, решить простую тренировочную задачу. Придворный маг императора утверждает, что в деревне Огарник на границе Коричневых земель и спорной иссушенной территории скрывается человек, прячущий артефакт — ядовитую чашу. Через два часа ты придешь с чашей в Антрацитовое ущелье, отдашь мне ее — и ответишь на мои вопросы о ней.

— Я поняла, — выдохнула Адэлинда, глядя на недвижимые кончики длинных черных волос: чтобы они даже не дрожали, Седаар не должен был дышать! — Могу я позволить себе уточнить принципиальный вопрос?

Герцог обернулся. На солнце блеснула металлическая оковка ворота камзола — и переплетение острых серебряных пик у горла. Великолепный, смертоносный артефакт.

— Да.

— Жители деревни ценны?

— Нет.

— Благодарю, — поклонилась Адэлинда. — Я отправляюсь сейчас же.

Глава 3. Бежать (Лаора)

Семнадцать лет назад.

— Лаора, повтори! — прямо в лицо девушке прокричала Гюли. Ее синие глаза горели безумием подступающей смерти, белые волосы разметал только что прошедший силовой шторм, кожа опалилась, как и кожа самой Лаоры.

— Моя кровь — оружие, которое не должно попасть в руки к демонам, — сквозь слезы выдавила из себя Лаора, которой все никак не удавалось собраться с мыслями и понять, почему она плачет. В памяти черной дырой зияла пустота, незаживающая рана, оставшаяся от чего-то важного, утерянного навсегда. Слезы, соленой коркой застывшие на щеках, щипали раны.

— И? Условие, Лаора! Или я оставляю тебя здесь!

— И я лучше умру, чем позволю им использовать ее, — пробормотала Лаора.

— Опасайся не только демонов, но и магов крови. Поняла?

Мир плыл перед глазами смесью огня и ветра, пыли и пустоты. Лаора пыталась вспомнить, кто она, но не