(1) Наша Конституция покоится на фундаменте суверенитета, без которого не может быть конституции. Внешняя политика США основана на «Законе наций» Ваттеля, который ставит вопрос о суверенитете. В Конституции ничего не говорится о мировом правительстве и о внешних властных инстанциях иностранных организациях, и это не случайно — ибо такая власть входит в противоречие с властью национальной.

(2) Организация Объединенных Наций не является суверенным органом, не имеющим собственной измеримой территории. Он расположен на территории США в Нью-Йорке в здании, арендованном Рокфеллерами. Согласно Конституции США, мы не можем заключить договор с какой-либо нацией или органом, которым не хватает суверенитета. Соединенные Штаты не могли (и не могут) заключить договор с органом или страной, не обладающими суверенитетом.

(3) Попытка Сената ратифицировать договор с органом, штатом или страной, не обладающей суверенитетом, определенными границами, демографией, валютной системой, сводом законов или конституцией, в частности, с Организацией Объединенных Наций, означала бы нарушение клятвы соблюдать Конституцию, которую сенаторы дают под присягой. Обычно это называют государственной изменой.

(4) Для того чтобы Соединенные Штаты стали членом Организации Объединенных Наций, необходимо было бы принять две поправки к Конституции. Первая поправка должна была бы признать, что существует всемирный орган. В ее нынешнем виде Конституция не может признавать Организацию Объединенных Наций в качестве всемирного органа. Вторая поправка должна была бы гласить, что Соединенные Штаты могут иметь договорные отношения с неподконтрольным международным органом. Ни одна из поправок никогда не предлагалась, не говоря уже о том, чтобы быть принятой Сенатом и ратифицированной всеми штатами.

Таким образом, весьма подозрительный «договор» ООН никогда не был законным законом в Соединенных Штатах. Так обстояли дела в 1945 году, такими они остаются и в 1993 году. Хотя президент имеет право голоса в международных делах, у него нет и никогда не было власти заключать соглашения — а тем более договора — с мировым органом. Это недвусмысленно означает, что ни один другой мировой орган, в частности Организация Объединенных Наций, не обладает юрисдикцией размещать американских военнослужащих и женщин или приказывать Соединенным Штатам действовать вне Конституционных ограничений, введенных нашими Отцами-основателями.

Сенатор Дэвид И. Уолш, один из немногих сенаторов, которые понимали конституционную опасность, исходящую от сильно искаженного Устава ООН, сказал своим коллегам следующее:

«Единственные акты агрессии или нарушения мира, на подавление которых, несомненно, направлена хартия, — это те, которые совершаются малыми нациями, то есть нациями, которые наименее способны и маловероятны для разжигания еще одного мирового конфликта. Даже в этих случаях, г-н Президент, расследование и превентивные действия могут быть произвольно парализованы любой из держав «большой пятерки», которые являются постоянными членами Совета Безопасности…

Таким образом, любая маленькая нация, которая пользуется покровительством или служит инструментом или марионеткой одной из крупных держав, так же невосприимчива к вмешательству, как и сама Большая пятерка. Давайте посмотрим правде в глаза — в Уставе ООН есть инструмент только для пресечения военных действий со стороны стран, которым и так не хватает сил для развязывания войны. Угроза крупномасштабного конфликта заключается не в их ссорах между собой. Такие ссоры могут быть ограниченными и изолированными.

Угроза заключается скорее в том, что малые державы действуют в интересах великого соседа и сами провоцируются этим соседом на свои действия. Но в этом случае привилегия вето, которая делает крупную державу невосприимчивой к действиям Организации Объединенных Наций, может привести к тому, что маленькая страна-сателлит станет неуязвимой. Превентивный механизм работает безотказно до тех пор, пока не будет достигнута точка реальной опасности, точка, в которой нация достаточно сильна, чтобы развязать мировую войну, и тогда она может погибнуть.

На самом деле мы можем предположить, что каждая маленькая страна может подвергнуться искушению и давлению, чтобы искать покровителя у большой державы. Только таким образом она может получить косвенную долю в монополии на контроль, которой наделена «Большая пятерка». Один из недостатков Хартии, господин президент, заключается в том, что ее карательные и принудительные рычаги могут быть применены только против действительно маленькой независимой нации». (Ирак — прекрасный пример прогнившего Устава ООН).

«Ценой своей независимости одна из этих наций могла бы освободиться от принудительного авторитета устава, просто заключив сделку с государством, обладающим правом вето…»

Сенатор Хайрам У. Джонсон, один из немногих, не считая сенатора Уолша, который видел Устав ООН насквозь, заявил следующее:

«В некоторых отношениях это довольно слабая система. Она ничего не делает, чтобы остановить войну, спровоцированную любой из держав большой пятерки; дает каждой нации полную свободу вести войну. Поэтому наша единственная надежда сохранить мир во всем мире состоит в том, что ни одна из стран большой пятерки не решит развязать войну…»

То, что у американского народа нет защиты и нет возможности прибегнуть к военному потенциалу Организации Объединенных Наций, было подтверждено войной в Персидском заливе, когда президент Буш взбесился, попирая ногами положения Конституции. Если бы президент Буш следовал надлежащим процедурам и попытался добиться объявления войны, войны в Персидском заливе никогда бы не произошло, потому что ему было бы отказано. Миллионы иракцев и более 300 американских военнослужащих не погибли бы понапрасну.

Президент не является главнокомандующим нашими вооруженными силами до тех пор, пока Конгресс не издаст юридически оформленное объявление войны и нация официально не вступит в войну. Если бы президент всегда был Главнокомандующим, его должность обладала бы теми же полномочиями, что и у короля, что прямо запрещено Конституцией. До войны в Персидском заливе CNN принимала ложную посылку о том, что Буш, как главнокомандующий нашими вооруженными силами, имел право самостоятельно отправлять войска в бой. Эта опасная интерпретация была быстро подхвачена средствами массовой информации, и сегодня ее принимают как факт, хотя это не так.

Грубый обман, применяемый к американскому народу, заключается в том, что президент всегда является главнокомандующим вооруженными силами. Члены Сената и Палаты представителей настолько плохо осведомлены о Конституции, что позволили президенту Джорджу Бушу уйти от ответственности, отправив почти 500 000 военнослужащих в Персидский залив для ведения войны за интересы «Бритиш Петролеум» и утоления личной ненависти к Саддаму Хусейну. Буш тут же потерял доверительные отношения с американским народом, которые он должен был ценить. Президент Билл Клинтон недавно использовал это ошибочное толкование понятия «главнокомандующего», чтобы попытаться обязать военных принимать гомосексуалистов на службу, на что у него нет полномочий. Это не столько вопрос морали, сколько вопрос превышения президентом своих полномочий.

Трагическая правда об американских военнослужащих, отправленных на войну — как это было с Организацией Объединенных Наций во время войн в Корее и Персидском заливе, — заключается в том, что