извилистых улочек, которые вынужденно заканчивались коротким перекрестным переулком вдоль задней части дома Барона. Когда-то эти улицы были проезжими, ведущими на площадь, когда в Скеллете было не столь посредственное правление; первый Барон возвёл свой дом и резиденцию правительства, совершенно не заботясь ни о чём, кроме внешнего вида фасада. Таким образом, переулок, который когда-то был незначительным перекрёстком, стал ещё менее важным, поскольку улицы, ведущие к нему, оказались отрезаны, и погрузился в состояние грязи и запустения, не имеющее аналогов нигде в Королевстве Эрамма. Именно на этот переулок выходил Королевский Трактир.

Лицо Гарта, на котором не было морщин, не выражало и следа отвращения к царящей антисанитарии, когда он вёл своего скакуна к стойлу рядом с трактиром, но, тем не менее, он испытывал отвращение; ни одно сообщество Оверманов, сказал он себе, никогда бы не допустило подобной нечистоплотности. Стараясь не обращать внимания на окружающую обстановку, он позаботился о том, чтобы боевому зверю было максимально удобно: снял с седла боевой топор, чтобы предотвратить натирание в тех местах, где его рукоять соприкасалась с боком зверя, и почистил его кошачьи уши проволочной щёткой, предназначенной для этой цели. Существо, как всегда, молча принимало эти заботы.

Покончив с этими обязанностями конюха он прислонил топор и меч к одной из стен стойла, поскольку ни то, ни другое не подходило для посещения трактира; единственным оружием будет футовый кортик на поясе. Оглядевшись по сторонам, он заметил конюха, который трепетно отказывался подойти к чудовищному зверю, и направился к нему. Испуганный юноша попятился, но не сбежал.

- Моего боевого зверя нужно накормить. Проследи, чтобы ему принесли мясо, столько, сколько сможешь унести, сырое и как можно более свежее. Если он не будет накормлен до моего возвращения, я позволю ему съесть тебя. - Ясно? Парень кивнул, слишком напуганный, чтобы говорить. - Далее, если хоть что-то из моих вещей будет потревожено, я выслежу и убью того, кто в этом виноват. Вот.

Он достал из мешочка на поясе горсть золота и бросил её мальчику в руки. Глаза юноши расширились, страх забылся, но говорить он по-прежнему не мог.

Гарт понял, что, вероятно, только что раздал столько золота, сколько было во всём поселении, но эта мысль его не беспокоила: у него его было предостаточно, и, переплатив сейчас, он мог рассчитывать на хорошее обслуживание. Оставив мальчика в недоумении смотреть на богатство, которое он держал в руках, Оверман вышел из конюшни и направился к трактиру.

Переступив порог трактира, Гарт на мгновение остановился в изумлении. Несмотря на покрытый грязью, осыпающийся фасад, внутри Королевского Трактира было чисто и опрятно, как на хорошо ухоженном корабле.

Пол был из хорошо натёртого дуба, истёртого до бархатной гладкости бесчисленными ногами и образовавшего холмы и долины, по которым было видно, что столы не передвигали уже несколько поколений; стены были обшиты панелями из тёмных пород дерева, отполированными до зеркального блеска; окна, хотя стёкла и были пурпурными от времени, были безупречны и не разбиты. Столы и стулья были массивными, хорошо сделанными произведениями столярного искусства, изношенными, как и пол, до прекрасной потёртости. Большую часть одной стены занимал каменный камин, в котором плясало дружелюбное пламя. Напротив него стояли бочки с пивом и вином, их латунная арматура была начищена до блеска. Дальнюю стену частично заслоняла лестница, ведущая на верхний этаж, а по обе стороны от неё находились двери.

Хотя было ещё слишком рано для обеденных посиделок, здесь сидело с полдюжины клиентов; они весело переговаривались, но все разговоры стихли, когда вошёл Оверман.

Все глаза, кроме двух, обратились на бронированное чудовище, стоявшее в дверном проёме, и удивлённо моргнули. Те два, что не моргнули, принадлежали фигуре, одиноко сидевшей за маленьким столиком в углу между камином и лестницей, - согбенной от возраста фигуре, единственной заметной чертой которой была длинная белая борода, остальные части лица и фигуры были скрыты рваниной жёлтого плаща с капюшоном, который он носил.

Когда миг изумления Гарта прошёл, он заметил эту одинокую фигуру и задумался, почему тот не поднял голову, как его товарищи. Возможно, он был глух и не заметил тишины, или слеп, в этом случае у него не было причин поднимать голову.

Оба недуга, как знал Гарт, были обычным явлением среди людей преклонного возраста. Вернувшись к своим мыслям, он понял, что этот оборванец - единственный из присутствующих, кто подходит под описание оракула. Хотя остальные посетители, очевидно, все фермеры, были далеко не так хорошо одеты, никто из них не был в лохмотьях.

Только старик был одет в жёлтое, остальные - в серое, коричневое и бледно-серое, которое, должно быть, когда-то было белым. Мысленно пожав плечами, но внешне оставаясь бесстрастным, Гарт пересёк комнату к затененному углу, где сидел старик, и сел по другую сторону стола.

Старик не подал виду, что заметил новоприбывшего.

Остальные посетители, проследив взглядом за Оверманом, вернулись к своим разговорам. Гарт не был уверен, что его чуткий слух уловил фразу: “Стоило догадаться”, которую пробормотали за другим столиком.

Через мгновение, когда старик так и остался совершенно неподвижным, Гарт нерешительно нарушил молчание, сказав низким голосом: - Я ищу того, кого называют Забытым Королём.

- Кто вы? Голос был не более чем шелест, сухой, как осенние листья, ужасно сухой и резкий, но ясный и ровный.

- Меня зовут Гарт, из Ордунина.

- Ваш титул?

- Что? Гарт был застигнут врасплох.

- Какой титул вы носите?

- Сначала расскажите мне о том, кого я ищу.

- Я - он; назовите мне свой титул.

Он нехотя ответил: - Я Принц Ордунина и повелитель Оверманов Северной Пустоши.

Наконец старик пошевелился и поднял голову, чтобы взглянуть на Гарта. Оверман увидел, что лицо у него сухое и морщинистое, как у мумии, а глаза так глубоко запали, что их не было видно в тени тёмно-жёлтого капюшона. Гарту на мгновение показалось, что глаз нет, что он смотрит на пустые глазницы, но он списал это на игру света.

- Что вы хотите от меня?

- Мне сказали, о Король, что вы можете даровать мне благо, которого я желаю.

- Кто вам это сказал?

- Оракул…

- Какой Оракул?

- Одна из моего народа. Вы не могли о ней слышать.

- Но она, должно быть, слышала обо мне.

Нехотя, не отрывая взгляда от сокрытых темнотой глаз, Гарт ответил: - Её и её сестру называют Мудрыми женщинами Ордунина.

Ответа не последовало.

- Они сказали, что только вы можете дать то,