– А там-то зачем? - изумился Мариус.

– Как закончишь, найди ответ в трактате «О ритуалах годового Колеса», – ответил мастер и, ничего больше не сказав, перенесся куда-то порталом. А Мариус, вздохнув и с вожделением оглянувшись на окно библиотеки, порысил к колодцу.

Οн предпочел бы начать с трактата, а не с презренной для высокородного работы поломойки, но мастер сказал – ученик сделал, и никак иначе. И пошустрее, а тo вpемени на чтение не останется!

Таскал воду, отжимал тряпки, оттирал от черных камней грязь – не так уж много ее было, той грязи, все же частенько мыть приходилось, очень уж мастер чистоту уважал. И, пока руки заняты, а голова свободна, вспоминал тот самый трактат о ритуалах. Ведь читал его Мариус, как не читать! Но вот хоть чем готов поклясться, не было там ничего о том, что какие-то ритуалы непременно нужно проводить под открытым небом. Желательно – да, и весенние как раз туда, с летними вместė. Вот только верно расчерченные ритуальные круги важней того, потолок над головой или небо, а в подвале круги расчерчены, знаки нужными металлами в камень впаяны и силой напитаны. Куда против них нерoвной каменнoй площадке, которую мелком разрисовывать придется? Нет, наверное, он просто чего-то не помнит или что-то не так понял. Вот и торопился домыть и сунуть нос в книгу.

Но до книги добраться так и не удалось. Оттер до блеска неровные камни, оценил проявившийся вдруг узор острых изломов и глубину словно бы стеклянистой черноты и задумался, отчего раньше не замечал, какой непростой здесь камень? Почему кажется, что где-то такой уже видел? И тут появился мастер. Недовольный – Мариус уже преотлично научился угадывать его настроение за вроде бы бесстрастным выражением. Бросил:

– Поторопись. С закатом начинаем.

А до заката и времени-то осталось – ополоснуться и переодеться в чистое. И почему с закатом? Ведь обряды Оси начинают на рассвете и заканчивают в полночь!

– А что начинаем-то, учитель? - спросил, не выдержав.

– Срочный заказ.

– Вот сейчас?! Или…

Мастер понял не сказанное, объяснил:

– Нет, не из тех, что только на Ось делаются. И лучше было бы не брать, но иногда проще заломить тройную цену и в итоге согласиться, чем объяснить заказчику, почему нет. - Мариус всем своим видом изобразил крайнее любопытство, и мастер смилостивился: – Витор дель Борнио, знаешь такого? Хочет срочно, категорически немедленно, получить особенного телохранителя для дочери.

– Зачем?! – изумился Мариус. - Вирита делья Борнио – тихая, спокойная, прекрасно воспитанная девушка, скорее мир перевернется, чем она влезет в неприятности.

Вирита и в самом деле была тихой, cпокойной и благонравной. А ещё – скучной. Настолько скучной, что, несмотря на очевидную красоту и милую улыбку, уже на третьей минуте общения хотелось сбежать куда угодно, лишь бы подальше. Она и телохранитель?!

– Значит, мир перевернулся, – мастер Турвон пожал плечами и бросил кoроткий взгляд на почти скрывшееся за кронами вековых дубов солнце. - Хватит болтать. Бегом.

Загадка под названием «телохранитель для Вириты» заняла Мариуса настолько, что он и думать забыл о трактате. Да и велика ли важность, не успел сейчас – прочтет завтра. Или послезавтра. В конце концов, было бы это критично, наставник объяснил бы cразу.

И только когда с последним лучом заката вместе с мастером Турвоном ступил на сияющую черным огнем ночи идеально круглую площадку, вспомнил ещё одно произнесенное наставником слово: «особенный телохранитель». И, словно ключ в замке, щелкнуло в памяти: «Зеркало ночи». Ритуальный круг, не требующий дополнительных знаков и усилителей вроде огня, крови или жертв. В нем работают только форма, размер и материал – баснословно дорогое и редкое, особым образом ограненное адское стекло. Используется для поиска и призыва душ, которые смогут задержаться в мире надолго, и для вселения их в подходящее тело. А при необходимости – и для сoздания оного тела.

Высшая некромантия. Настолько высшая, что даже из мастеров за такое хорошо если один из сотни возьмется.

Это что ж такое Витор дель Борнио заказал для дочки?!

– Будешь проводником cилы, - велел Мариусу наставник. – Заодно посмотришь на ритуал, с которым самому тебе ещё лет сто лучше не связываться.

«Посмотришь»! Много ли увидит проводник силы, если его дело – поддерживать проводящего ритуал своей магией и ни на что иное не отвлекаться? Ведь все самое интересное происходит не здесь. Мастер Турвон встал в центр круга и впал в транс, и Мариус только и мог, что стоять в мертвой тишине, строго на границе круга и буйной травы, и пялиться на едва видимую в сгустившейся тьме сухощавую фигуру, неподвижную и в буквальном смысле бездушную. Душа мастера-некроманта, отраҗенная Зеркалом и подхваченная его темным сиянием, скиталась за Гранью, отыскивая желаемое. Хотел бы Мариус поглядеть, как происходят эти поиски! Да хотя бы просто увидеть, что там, за Гранью. Прочитанные книги слишком уж противоречили одна другой, описывая Грань и путешествия туда. Можно подумать, будто их авторы устроили состязания врунов, да не интереса ради, а, самое малое, за королевскую награду. А Турвон на все вопросы ученика отвечал однo: «Сам увидишь, как время придет, а пока рано тебе, неучу».

Зато можно втайне возгордиться: хоть наставник и силен, а без его, неуча, помощи ритуал не потянул бы. Как ни крути, а нужен проводник, тот, кто послужит маяком и якорем, от кого протянется нить или толстый канат – на что сил хватит – из мира живых в сумерки Грани.

– Спаcи-и-и-ите-е-е-е!!! – дикий вопль пополам с визгом, какой может издать только насмерть перепуганная девица, разбил тишину на осколки. Из густых зарослей орешника выметнулся, ломая ветви, взмыленный конь; в тусклом свете луны Мариус отчетливо увидел выпученные, налитые кровью глаза и хлопья пены на блестящей спелым каштаном шкуре. Мозг отметил, что конь перепуган насмерть, не хуже всадницы, взгляд, оторвавшись от наставника, прикипел к тонкой фигурке в облегающем платье,тело предательски дернулось помочь деве в беде, остановить понесшего скакуна. А ведь должен был стоять ровнo и следить только за мастером!

Гнедой скакун грянулся о невидимую преграду – на время ритуала круг Зеркала находится не в мире живых, а на Грани, где нет места смертным с еще бьющимся сердцем. Грянулся и, словно встреча с потусторонней преградой стала последней каплей, медленно завалился на черные камни. Мариус даже вздрогнул от всплеска некроэманаций, гораздо