глазах мамочки к тревоге добавляется возмущение. Оно подливает масла в огонь. Одно только имя моего бывшего приводит ее в шок. Теперь она, по всей видимости, решила, что на почве расставания со Стасиком у меня точно поехала крыша.

— У тебя галлюцинации, — мать опять намеревается сделать вызов Скорой помощи. А я не намерена допустить, чтобы пострадала моя репутация. Для бизнеса даже намек на подобные подозрения — полнейший крах. Поэтому мне во что бы то ни стало надо доказать ей, что я в полном порядке. Я вскакиваю с дивана и стараюсь найти подтверждение моих слов.

— Вот, полюбуйся, Стас второпях забыл бутылочку, в которой я готовила смесь для его спиногрыза! — торжествующе протягиваю ей неоспоримое доказательство.

Мать с ужасом смотрит на вещдок, затем переводит взгляд на меня:

— Где ты это взяла, Милена?! Надо срочно звонить Элине. Она хоть и педиатр, но убедит тебя, что ты все это придумала.

— Придумала? Ну пойдем на кухню, я покажу тебе пакет со смесью.

— Милочка, — она отнимает у меня пакет, гладит по голове, как в детстве. Я взрываюсь:

— Не называй меня этим дурацким именем! И вообще хватит делать из меня сумасшедшую.

— Ну да, ну да, моя хорошая. Тебе просто надо успокоиться, отдохнуть. Ты определенно переутомилась. — Сама, повернувшись ко мне спиной, пытается набрать что-то в телефоне.

Остановить ее в стойком решении показать меня врачам практически не представляется возможным.

У меня сносит крышу от возмущения:

— Или ты поверишь мне, или немедленно уезжай! — падаю на диван, не желая больше доказывать, что я не сошла с ума. Отворачиваюсь к стенке. Слышу звонок, но вставать не хочу. Пусть сама открывает.

Надеюсь, что это вернулся Стас и в то же время ужасно боюсь этого. Встреча Соболева с мамочкой не обещает ничего хорошего. Да и зачем ему возвращаться? Еще раз принести свои извинения?

Ну да! Самое время!

Может быть, он решил объяснить, что это была за шутка?

Пока я тормошу свой мозг домыслами, мамуля открывает дверь, и я слышу женский голос. Вздыхаю с облегчением, в котором явно преобладает сожаление.

Определенно сегодня со мной что-то происходит. За два года после нашего расставания я давно привыкла к мысли, что Стас — пройденный этап. И, надо отдать мне должное, я научилась спокойно относиться к этому. Раз не судьба, значит так и должно быть.

Но сейчас занозой застряла мысль: что у них там произошло?

И при чем здесь я?

Да ну их!

Пусть разбираются сами.

Не надо меня впутывать в их семейные отношения.

И вообще: у меня все хорошо.

Интересно, кто там все-таки пришел?…

***

Это пришла Зиночка. Ну да, вся эта комедия растянулась почти на два часа. Зина приходит к восьми, готовит мне завтрак. Только тут я вспоминаю, что ужасно хочу выпить кофе. Вскакиваю с дивана и налетаю на Зиночку:

— А раньше нельзя было прийти? Я до сих пор не завтракала!

Зиночка в шоке. У нас с ней вполне мирные отношения. Я никогда не позволяю себе повышенной интонации при общении с девушкой.

— Но ведь я всегда прихожу в восемь, — испуганно лепечет она. — Я быстро приготовлю, простите.

Понимаю, что веду себя по-хамски. Но, доведенная до белого каления глупыми фантазиями матери, остановиться не могу. Чтобы не сорваться на крик в очередной раз, поднимаюсь в спальню в надежде, что там от меня отстанут.

Ага. Как раз тот случай. Через пять минут передо мной уже стоит Элина. Моя заботливая мамочка все-таки умудрилась вызвать ее. Вид у подруги испуганный. Наверняка, мамуля описала ей такую симптоматику, что не приехать немедленно было совершенно невозможно.

Тихим голосом, словно беседуя со смертельно больным пациентом, Эля спрашивает:

— Милена, что происходит? Какой ребенок, какие бутылочки со смесью? — она трогает мой лоб. А я с мольбой смотрю на нее.

— Элина, я здорова. Утром неизвестный оставил у моей двери переноску с ребенком. Я кормила малыша смесью. А потом пришел Стас и забрал его. Оказывается, это их с Юлькой ребенок.

— Мила, ты уверена, что это тебе не почудилось?

Ну вот. И она мне не верит!

— Да вы что, сговорились?! — я смотрю на Элину глазами, в которых гнев, наверняка, мало чем отличается от безумия.

В довершение ко всему входит мама с чашкой ромашкового чая.

О, нет! Я не вынесу этого!

— Мамочка, я по утрам пью кофе, заваренный из только что смолотых зерен, — говорю медленно. Стараюсь придать голосу убедительный оттенок.

— Какой кофе! Тебе необходимо привести в порядок свои нервы, — сочувственно увещевает маман.

Элина согласно кивает. Предательница!

Это убеждает мамочку в ее правоте. Поэтому она настоятельно уговаривает меня выпить эту гадость вместо ароматной чашечки кофе с круасанчиком.

Если я сейчас поддамся на их уговоры, прощай нормальное настроение. Нет, это будет означать полную капитуляцию и утрату свободы. Но, самое главное, я буду признана психически нездоровой, то есть помешанной на желании иметь детей.

Ага. Тот случай. Именно появление ребенка в моем представлении связано с лишением всей и всяческой свободы. Памперсы, слюнявчики и всякие там сюси-пуси не входят в мои планы.

В комнате появляется Зина. Вместо долгожданного кофе она держит в руке два крохотных носочка. Элина с мамой в шоке. А я радостно вскакиваю и победоносно выхватываю У Зины носочки.

— Ну что? Теперь убедились, что с моей головой все в порядке? И здесь действительно был малыш. Кстати, — гневно обращаюсь к маме, — неужели ты не слышала, как он орал, когда я говорила с тобой по телефону?!

— Ну… дааааа. Только я думала, это телевизор…

Переглянувшись, подруга и мама соглашаются с моим утверждением. Но по-прежнему остаются в шоковом состоянии.

— Рассказывай, — сделав короткий выдох, произносит Элина. — Все по порядку.

После моего подробного рассказа мне позволяют насладиться божественным напитком и выпечкой, которую я могу себе позволить без страха испортить фигуру. Наверное, это связано с генетикой. Мать говорит, что я пошла в прабабушку. Та могла сколько угодно баловать себя плюшками и ватрушками, но всегда была худой и стройной.

И вот ведь что интересно. Оказывается, мой прапрадедушка тоже наследил в моей генетической составляющей. Насколько мне известно, он был купцом в то далекое время. И, обладая, достаточно приличным состоянием, после революции умудрился сбежать в Америку.

Получается тяга к бизнесу это от него. Жаль, что наследственная часть, доставшаяся мне, в том только и заключалась, что во мне проявилась его торгашеская жилка. Ну да ладно, это даже хорошо, что я всего добилась своим трудом.

Ой, что это я опять о