От Торнео до Муониониски Лапландия населена финна­ми, частью происшедшими от лапландцев, прежних оби­тателей страны, частью от колонистов из различных час­тей Финляндии и с берегов Белого моря. Многие семей­ства могут еще дать отчет о своем происхождении, и по рассказам их видно ясно, что первые колонисты привле­чены были в эту пустыню изобилием дичи и богатством рыбного промысла. Но мало-помалу эти промыслы умень­шились, и каждый год земледелие и скотоводство стали заменять их. Вообще приречные жители Торнео имеют теперь в образе жизни много общего с остальными обита­телями страны, что даже видно в их постройках. Двор обыкновенно образует четвероугольник, застроен со всех сторон и заключает в себе: 1) жилой дом, состоящий из одной большой комнаты, pörte[3], где собираются днем и работают, и другой маленькой, где летом спят; 2) малень­кое строение, где несколько горниц летних и для гостей; 3—4) различные службы. Окна и двери украшены выре­занными деревянными выкрашенными фигурами, иног­да на кровле висит венок из цветов (обыкновенно из Trollius europaeus — купальницы, сем. Лютиковых) и те же цветы разбросаны по полу. Хотя эти украшения весь­ма незначительны, однако радуют взоры, свидетельствуя, что жители могут не все часы своей жизни посвящать тяжелым заботам о насущном хлебе. Мебель чрезвычай­но скудная, но все, что необходимо для ежедневного упот­ребления, содержится чисто и опрятно. Особенно прият­но видеть молочни опытных хозяек и их белые кадушки с молоком, которое невольно возбуждает аппетит.

Причиной особенной чистоты, какую встречали мы на всех станциях, было, вероятно, ожидание скорого прибы­тия французской полярной экспедиции, для принятия ко­торой приказано было иметь все в готовности. Редких гос­тей этих ожидали с любопытством, но не с удовольствием. Еще прежде французы были здесь и показали себя не с выгодной стороны: они не хотели переносить трудностей пути и не выходили из лодок, как это делают все путеше­ственники, чтобы по берегу пройти пешком, пока с помо­щью длинных багров не проведут лодки между быстрыми водоворотами. Англичане также, по словам туземцев, забо­тятся об удобствах, но платят гораздо дороже за перевоз и на быстринах, часто останавливаясь удить, дарят весь улов лодочникам.

Что до нас касается, то нельзя было пожаловаться, что­бы мы слишком заботились о своих удобствах. Мы шли целые дни по лесам и полям, переходили по болотам и вяз­ким трясинам, помогали лодочникам тащить лодки и про­водить их около берега подле быстрин и т.д. Между тем жар был несносный, мошки и комары нестерпимы. Жар был так утомителен, что мы иногда днем отдыхали и про­должали путь ночью. Если дождь заставал нас между стан­циями, мы разводили на берегу огонь и сушили платья. Плохо запасшись провиантом, часто принуждены были уто­лять голод ржаным сухим хлебом, испеченным пополам с соломой, и другой, еще менее вкусной пищей. Не взирая не все эти неприятности и неудобства, мы шли бодро и весело и 30 июня прибыли в Муониониску.

Тут мы провели недели две для того, чтобы отдохнуть и собраться с новыми силами, и для того, чтобы запастись всем нужным. Я уговорил товарищей остановиться здесь частью потому, что очень изнурился дорогой, частью пото­му, что нашел здесь неожиданный случай для достижения цели моего путешествия. Один природный лапландский катехизатор, воспитанный пастором Шток ф летом и помогавший ему в издании на лапландском языке религи­озных книг, находился в Муониониске. Так как изучение упомянутого языка было главной целью моего путешествия, то не хотелось мне упустить такой удобный случай. С дру­гой стороны, катехизатору было важно воспользоваться моею помощью для изучения финского языка, ибо с одной этой целью приехал он из Норвегии в Муониониску. Мы соеди­нили наши взаимные стремления и работали усердно, каж­дый над своим предметом. Товарищи моего путешествия нашли также пищу для своей деятельности. Бланк обе­гал вдоль и поперек всю окрестную страну, собирая насеко­мых; Д у р х м а н помогал духовенству в отправлении треб; Э р с т р ё м, как врач, имел возможность практически упот­ребить свои познания, но непредвиденные обстоятельства вынудили его через несколько дней оставить Муониониску и возвратиться в Торнео.

Мы же, три остальных путешественника, пробыли в Муониониске до 16 июля; лапландское лето так быстро шло к концу, что мы принуждены были пуститься в путь, дабы иметь возможность заблаговременно возвратиться домой. Не составя предварительного плана всего путешествия, напра­вили мы путь свой к хребту, разделяющему воды, текущие в Ледовитое море, от вод, текущих в Ботнический залив. Для сокращения дороги перешли мы через славную Палласову скалу, Pallas-felsen, которую один из товарищей срав­нил с «колоссальным храмом исполинов со многими купо­лами». Перешедши скалу, прошли мы пешком четыре мили и пришли в Кирёби, лежащее в округе Соданкила, в прихо­де Киттила. Оттуда в лодке вверх по течению Унасиоки (Ounasjoki), впадающей в Кеми, проплыли мы еще пять миль до деревни Пельдовуома (Peldowuoma) в лапландском окру­ге Эпонтекис.

Прибывши в упомянутое местечко, мы собрали совет из старых и опытных жителей деревни, чтобы решить, как нам перебраться через горный хребет Лапландии с возмож­но меньшими издержками и неудобствами. Между тем мы уже наперед придумали купить лодку в деревеньке Вуонтисиерви, недалеко от Пельдовуома, проплыть на ней че­тыре мили вверх по горному ручью, называемому Кэккэлэйоки, потом перетащить эту лодку по горному хребту целую милю до ручья Нуоласиоки и вниз по течению доп­лыть до реки Энаре, которая в нижнем течении своем на­зывается уже Тено и ведет к границам Утсъйоки Лапланд­ской. Старики, собранные на совет, отвергли это предло­жение многими основательными доводами. «Кэккэлэйоки, — говорили они, — стремителен, а в это время года так мелководен, что и пустая лодка с трудом по нем прота­щится. Для переноски же через скалы всех вещей и лодки нужно нанять множество людей или по крайней мере ло­шадей. В Нуоласиоки даже во время разлива так мало воды, что и тогда вниз по течению нужно лодку тащить на себе». Но больше всех трудностей пути испугали нас сопряжен­ные с ними издержки. Говорили о сотне рублей и даже больше, которых жители Вуонтисиерви требуют с путеше­ственников за этот переезд. Не в состоянии будучи пла­тить такую сумму, мы должны были отказаться от нашего намерения. Тотчас сделано было другое предложение, а именно: вместо того, чтобы покупать лодку в Вуонтисиер­ви, сделать собственную в деревне Саунаиерви, лежащей при истоке реки Энаре. Это предложение принято было с общим одобрением, и мы стали спрашивать всех присут­ствующих плотников, кто из них возьмется строить нам лодку, как Эрик Пельдовуома, главное лицо на­шего почтенного собрания, с насмешливой улыбкой спро­сил: «Откуда достанем лес на