— Пичугина?

— Блин… правильно — Пичугина. И еще — у нас на руках раненый «язык». Дай человека, пусть его к санинструктору проводят. — Обернувшись к своим ребятам, приказал: — Гек, Жан, — в сопровождение пленного. Шах, проконтролируй. И чего все стоят? Бегом, бегом!

Капитан козырнул и, захватив моих ребят, убежал, а я в ожидании сержанта начал инструктировать Женьку:

— Когда с автобатовцами уйдешь вниз, то четверых оставишь в том зале, где мы встретились. Пусть ящики с документацией охраняют. Остальных ведешь с собой и выставляешь парные посты в коридоре, возле хода на нижний ярус. Сам же сиди возле этого провала безвылазно. Солдат к нему даже не подпускай. И не трепи, что именно там находится. Будут интересоваться, скажешь — документы важные. Понял?

— Понял… И долго мне там сидеть?

— А вот как особисты охранную роту пригонят и все оцепят, так считай, наша работа закончилась..

— У-у-у, это минимум до утра торчать придется…

— Не стони… Сколько надо будет, столько и просидишь. Но я думаю, все гораздо быстрее будет происходить — мы все-таки не продсклад обнаружили, а нечто совсем другое! Только все равно, иди лучше с Жаном гимнастерками поменяйся, а то околеешь там в волглой торчать.

Змей кивнул и поплелся переодеваться, а через пару минут ко мне подскочил молодой парень и, вскинув руку к пилотке, отрапортовал:

— Старший сержант Пичугин прибыл в ваше распоряжение!

— Майор Лисов. Слушай, Пичугин, что у тебя за бойцы странные? Им уставы вообще не писаны, или это мне так повезло нарваться на часового, больного на всю голову?

Сержант на мой наезд отреагировал совершенно спокойно и, нисколько не виноватясь, ответил:

— Рядовой, из нового пополнения. Неделю как пришел, вот еще и не обтерся. А вчера караульных обстреляли со стороны кочегарки. У нас потери, а нападавшие ушли, как и не было… Поэтому молодой так себя и повел.

— Ладно, считается. А теперь — к делу. Ты со своими людьми сейчас пойдешь под землю. Мой лейтенант вас расставит где и как надо. Воевать там не придется, считай, будет продолжение наряда под землей, но все равно винтовки и карабины не брать — с ними в коридорах не развернуться. Берите автоматы. И фонари не забудьте!

— Товарищ майор, у нас переноски в основном. Ручных фонариков штук пять на взвод. А с других взводов просто не дадут. И автоматов во взводе только четыре, а остальные — с карабинами. Мы же не пехота…

— Насчет этого я с ротным разберусь, ты пока людей отбери.

— А надолго нас туда, в подвалы?

— Часа на четыре, потом вас сменят наши люди. Все понятно?

— Так точно! Разрешите выполнять?

— Давай!

А еще через пятнадцать минут вся сборная команда уже выстроилась возле дальней стены бокса. Там, в полу, чернел зев открытого тайного хода, вокруг которого крутились Звонарев с прилетевшим как на пожар майором Листьевым. Автобатовский начальник, выдернутый командованием из теплой люли, прибыл буквально только что, но тут же развил бурную деятельность, создавая режим наибольшего благоприятствования людям из контрразведки. Судя по всему, Свиридов своим звонком его хорошо накрутил, поэтому майор из кожи вон лез, компенсируя недавнюю медлительность своего подчиненного. Тихим, ласковым словом он придал всем нужное ускорение, а потом, когда нашлись и фонари, и запасные батареи, и автоматы, издалека попробовал у меня выяснить, а в чем, собственно, дело? Выдав ему стандартную версию о найденных бумагах, я рассказал и показал, как мы проникли в этот бокс. Майор, с удивлением разглядывая люк, все приговаривал:

— От же хитрецы. От же придумщики! И ведь как замаскирован!

Но потом, смущенно кашлянув, отвлекся от созерцания и, дождавшись, когда бойцы выстроятся, двинул им короткую, но информативную речь. Смысл ее заключался в том, чтобы не совать свою голову туда, куда собака, кхм, писю не сунет, а в остальном — тащить службу согласно приказаниям товарища младшего лейтенанта. Короче — стандартный армейский инструктаж по технике безопасности. Закончив, вопросительно посмотрел на меня. Я тоже долго не распространялся:

— Товарищи, хочу обратить особое внимание, что ходы практически все заминированы, поэтому от места, определенного старшим, не отдаляться. Обращаюсь к тем, кто будет находиться в большом зале — ящики с документацией не трогать ни в коем случае, так как они скорее всего начинены «сюрпризами». То есть ваша задача — выполнять все обязанности часового, определенные уставом, и следовать указаниям младшего лейтенанта Козырева. Тогда все будут живы-здоровы. Вопросы?

Один из бойцов, вытянувшись, представился:

— Ефрейтор Сазонов! Разрешите поинтересоваться: так там что — все в минах?

Листьев на такой откровенно опасливый вопрос негодующе рыкнул, но я, жестом остановив его, ответил:

— Мины могут быть в ящиках да в необследованных коридорах. Поэтому и предупреждаю, чтобы зря не шарились ни там, ни там. А где вы будете нести службу, мин нет. Мы же там прошли и, как видишь, — все нормально. Еще вопросы?

Вопросов больше не было, поэтому я махнул рукой, дескать — вперед!

Женька нырнул первым, а за ним, кряхтя и матерясь под нос, потянулись остальные. Глядя на их «сидоры», подумалось, что этим бойцам крупно повезло с сержантом. Пичугин хоть и выслушал внимательно слова про «замену через четыре часа», но, будучи парнем тертым, наверняка приказал прихватить с собой жратву, зная, что в армии — где четыре, там и десять. Молодец, парень, соображает, что к чему.

Когда в проеме исчез последний солдат и перед люком встал часовой, я повернулся к вернувшемуся Шарафутдинову и спросил:

— Пленного перевязали?

— Должны бы уже. Я когда уходил, санинструктор рану заканчивал обрабатывать.

— Понятно. Тогда сейчас мы связываемся с командованием, а потом идем беседовать с этим найденышем. Уж очень личность попалась неординарная, тебе не кажется?

— Да, «горбатого лепит» так, что заслушаться можно. И ты обратил внимание, как его перекосило, когда Гек