И ответ всегда слышала один:

– Да.

В нем тоже было все: отец нормально, не болеет, мы не поругались.

Мама кивала головой, и на этом тема была исчерпана.

С дочерями отца от нового брака Дан был знаком, исправно поздравлял их с Новым годом и днями рождения, дарил подарки, несколько раз даже показывал фокусы.

В конце концов, дети не виноваты, что у взрослых в жизни все непросто. С новой женой отношения сложились вежливые. Взаимной симпатии не получилось, но этого и не требовалось. Она ревновала Дана к отцу и боялась, что старшего сына он любит больше младших детей, а Дан не мог не видеть в ней ту, что увела отца из семьи. Однако внешне все было тихо-мирно, и этого оказалось достаточно.

– Что-то случилось? – Внимательные глаза отца смотрели на сына.

– Нет, почему ты так решил?

– Ты что-то молчаливый очень.

– Да… срочный перевод… обещал завтра сдать, а еще не садился. Сколько раз зарекался не брать на выходные работу и все никак не могу сдержать слово самому себе.

Отец задумчиво помешивал ложкой чай. Сегодня он отказался от кофе.

– Знаешь, сдержать слово самому себе часто бывает самым трудным, – произнес он.

– Пожалуй, – согласился Дан.

Он не знал, сдержит это слово или нет. И дело было вовсе не в переводе, а в Эжени.

Эжени, которая спала сегодня на его подушке, под его одеялом и проснулась не в самом лучшем состоянии. Оно и понятно.

– Я вчера ничего не?.. – В темных глазах вопрос.

– Смотря что ты подразумеваешь под «не». Посуду не била, ни с кем не подралась, дебош не устроила.

– Успокоил, – она села на кровать и сдавила пальцами виски.

Дан стоял рядом, одетый в футболку и домашние штаны, умытый и позавтракавший.

Спросил:

– Кофе будешь?

– Давай.

– Я в ванной повесил чистые полотенца, не отказывай себе в удовольствии.

Сегодня утром Дан смотрел на нее новыми глазами. Сегодня ее непонятные еще вчера слова и поступки стали понятными. Все упростилось и усложнилось одновременно.

Вчера он мог быть легким и шутливым, нагло подъезжать к ее работе, напрашиваться на встречу и строить планы на покорение строптивой, но обалденной девчонки. Сегодня – нет. Как оказалось, в ее жизни не было места подобной игре. И вряд ли будет.

Они пили кофе, он думал, как поступить дальше, через два часа встреча с отцом.

– Мне надо будет отъехать, я оставлю ключи, чтобы ты…

– Это лишнее, – Женя подняла от кружки глаза. – Я сейчас уеду.

– Эжени… – Дан смотрел на ее темные, свободно лежащие на плечах волосы. Он вчера мечтал ее увидеть с распущенными волосами. Увидел.

– Что? Вчера – это вчера, а сегодня – это сегодня. Продолжения не будет, ковбой.

– Но почему?

– Ты же получил, что хотел.

Резко. Жестоко. Наотмашь. И почему-то показалось, что она знает, что он знает. Потому что, обуваясь в прихожей десять минут спустя и натягивая куртку, она сказала:

– И жалеть меня не надо, – а открыв дверь, добавила: – И звонить тоже.

Вот теперь Дан сидел в кафе с отцом и думал: сможет сдержать данное себе слово больше не добиваться ее?

В конце концов, кто он в ее глазах? Избалованный богатый мальчик на хорошей тачке и, допустим, не дурак. Но надоедливый. Нужен Эжени такой парень? Нет.

– Даня? – голос отца вклинился в размышления.

– Да?

– Я тебя спросил, что с диссертацией?

– Да все нормально. Почти закончена. После Нового года будет предзащита, потом защита… Назар доволен.

6

Народ в «Жирафе» веселился. Ариадна наблюдала за происходящим. Все это напоминало корпоратив, на котором она ни разу не была, но много слышала. Да и в кино часто показывали. Большой прямоугольный стол в центре ломился от закусок, за барной стойкой в углу наливали коктейли или что-то покрепче, из динамиков орала музыка. Именно орала, заглушая голоса рядом, не давая никого расслышать.

Разноцветные шарики, развешенные по углам, казались неуместными. Ариадна скучала.

Сначала все было чинно-благородно. Народ потихоньку подходил, здоровался, обменивался новостями про пробки и погоду. Девочки занялись сервировкой стола. Мужская часть инспектировала бутылки, проверяла динамики. В общем, заняться было чем.

Пирожки Ариадны вызвали всеобщее «вау!», и это была минутка ее славы. Но минутка закончилась, потому что слава должна коснуться каждого. Произошел переход хода.

После «вау-пирожков» последовало поздравление Маши Яковлевой с новой должностью. Она буквально на днях стала главным бухгалтером крупной компании. Подумайте только, какую карьеру успела сделать! А Пашка Фирсов приехал на «Феррари». Зато теперь ему придется весь вечер ходить трезвым. Желание продемонстрировать собравшимся свою красную красавицу пересилило желание выпить. А Влад Каменский только вчера вернулся с женой с Мальдив и теперь всем советовал отдыхать исключительно на Мальдивах. Инга и Ирка удачно вышли замуж. Обе не работают, занимаются собой и семьей. У Алисы Анохиной три ребенка – два сына-школьника и дочке годик недавно исполнился.

Все друг перед другом хвастались личными достижениями. А что показывать Ариадне? Рассказывать про пошив штор на заказ и изготовление из лоскутков поделок для детей?

У Ариадны ни карьерного роста, ни Мальдив, ни мужа, ни детей. Только пирожки да Женькино платье. А самое главное, она поняла, что вокруг абсолютно чужие люди. Они со школы не виделись, все давно разошлись в разные стороны, зажили собственными жизнями, никаких точек пересечения нет. Говорить не о чем. Только на других посмотреть да себя показать. Вот все и старались себя показать. Потом начались тосты, поедание закусок, а там дело дошло до музыки и неформальной обстановки…

Шум, спиртное, танцы и… одиночество в толпе.

Ариадне казалось, что только она чувствует себя такой невидимкой, у других все в порядке. Она бы даже ушла по-тихому, никто не заметит, но Марк… Ариадне хотелось подольше полюбоваться на Марка и, может, даже перекинуться с ним парой слов.

Он-то как раз находился в своей стихии, со всеми общался и, по ходу, был в курсе разноплановых жизней бывших одноклассников.

Увидев Ариадну, переступающую порог «Жирафа» с пирожками, Марк поздоровался:

– Привет, молодец, что пришла. Можешь ставить все прямо на стол.

И она, как дура, засуетилась. Вон Маша Яковлева какая степенная, цену себе знает. Да еще уцепилась за Марка, весь вечер от себя не отпускает. Оно и понятно, Ариадна если бы могла – тоже не отпускала. Он, наверное, летом на море был, загар еще не сошел, и светлые волосы на концах совсем выгорели. Глаза на таком лице казались особенно яркими. Голубые-голубые.

Впрочем, Ариадна поторопилась сделать вывод насчет степенной