Шрифт:
Закладка:
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война.
Много лет, как все пришли назад.
Кроме мертвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село,
Мальчиков безусых, не пришло!
…Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино — и стар и мал,
Кто познал войну и кто не знал.
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно было это вспоминать…
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг.
И зашелся материнский крик:
— Алексей! Алешенька! Сынок!.. —
Словно сын ее услышать мог.
Он рванулся из траншеи в бой.
Встала мать прикрыть его собой.
Все боялась — вдруг он упадет.
Но сквозь годы мчался сын вперед.
— Алексей! — кричали земляки.
— Алексей, — просили, — добеги…
Кадр сменился. Сын остался жить.
Просит мать о сыне повторить.
И опять в атаку он бежит,
Жив-здоров, не ранен, не убит.
Дома все ей чудилось кино.
Все ждала — вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын ее с войны.
«Везли по улицам Москвы …»
Везли по улицам Москвы
Прах Неизвестного Солдата.
Глазами скорби и любви
Смотрели вслед мы виновато.
И в те минуты вся страна
Прильнула горестно к экранам.
И ворвалась в сердца война —
И к молодым, и к ветеранам.
Ко дням потерь и дням разлук
Нас память снова уносила.
И рядом с дедом плакал внук,
Еще всего понять не в силах.
«Смешно смотреть…»
Смешно смотреть,
Как два больших поэта
В борьбе друг с другом
Умножают прыть.
Два гения… Но лишь одна планета.
И как ее меж ними поделить.
Как поделить и тиражи, и залы.
Журнальные восторги и девиц,
Смотрящих первобытными глазами
На выкрики из будущих страниц.
Я давний их читатель и поклонник.
Обоих знаю с головы до пят.
Года, что их к суровой прозе клонят,
Когда-нибудь их к мудрости склонят.
На Волге
Я родился на Волге,
Где в погожие дни
Нас баюкали волны
И будили они.
Я вставал на рассвете,
Лодку брал —
И айда!
Только Волга да ветер,
Может, знали,
Куда.
Выходил, где хотелось,
Шел созведьями трав,
Падал в мяту и вереск,
Солнце на руки брал.
Слушал утренний гомон
И вечернюю тишь.
Лес глядел в тыщи окон
Из-под зелени крыш.
Я любил его очень
За приветливый нрав,
За бессонницу сосен,
За безмолвие трав.
Я мечтал, что весною
Он к нам в город придет,
Ароматом напоит,
Пыль с панелей сметет.
Чтобы не было грустно
Птицам,
Снам
и любви…
Лес придет…
Потому что
Очень дружен с людьми.
Нет женщин нелюбимых
Нет женщин нелюбимых —
Невстреченныеесть…
Проходит кто-то мимо,
Когда бы рядом сесть.
Когда бы слово молвить
И все переменить,
Былое
Светом молний,
Как плёнку, засветить.
Нет нелюбимых женщин.
И каждая права.
Как в раковине жемчуг,
В душе любовь жива.
Всё в мире поправимо —
Лишь окажите честь…
Нет женщин нелюбимых,
Пока мужчины есть.
Молитва Шопена
В небе звездные россыпи.
Тихий голос в ночи.
Пощади меня, Господи.
От любви отлучи.
Наша сказка вечерняя
Завершает свой круг.
Отлучи от мучения
Предстоящих разлук.
И меж синими соснами
Мы простимся навек.
Пощади меня, Господи.
Погаси этот свет.
Пусть всё в жизни нарушится
И потухнет душа.
Отлучи от минувшего,
Чтобы боль отошла.
От улыбки божественной
И от слез отучи.
От единственной женщины
Отлучи…
«Отцы, не оставляйте сыновей!..»
Отцы, не оставляйте сыновей!
Не унижайте их подарком к дате.
Всё можно изменить в судьбе своей,
Но только сыновей не покидайте.
Пока малы, за них в ответе мать —
От первых слез и до вечерней сказки.
Но как потом им будет не хватать
Мужской поддержки и отцовской ласки!
Им непременно надо подражать
Своим отцам — на то они и дети.
Родную руку молча подержать,
Уйти с отцом рыбачить на рассвете.
Обида вас настигнет иль любовь —
Не уходите…
Вы им всех дороже.
Ведь в жилах сыновей отцова кровь
И заменить ее уже никто не может.
Строфы
«Зависть белой не бывает…»
Зависть белой не бывает.
Зависть свет в нас убивает.
Мы смирились с тем, что зависть
Судит всех без доказательств.
Ей достаточно улик —
