трудностями был отбуксирован в Кронштадт. Ещё несколько подобных эпизодов, в ходе которых Святов с какой-то беспощадностью приказывал добивать поврежденные минами корабли, принесло ему не менее почетное, но очень характерное новое прозвище — «Иван Топитель» (или «Топихин», как говорили некоторые). Однако никто не мог отказать ему в личной храбрости, кипучей энергии, работоспособности и в несомненном таланте командира-организатора.

Все последние дни капитан 2-го ранга Святов занимался подготовительными работами по постановке в док подорвавшегося турбоэлектрохода «Молотов» и поврежденного при его конвоировании своего любимого эсминца «Стерегущий». Затем он собирался на «попутном тральщике» вернуться в Таллинн, но тут из Таллинна пришел приказ об организации группы прикрытия прорывающихся из Таллинна кораблей.

Получив назначение командовать этой группой, капитан 2-го ранга Святов со свойственной ему энергией принялся за дело, хотя сил и средств для развёртывания в районе Гогланда специальной спасательной группы было до смешного мало. Из состава сил Кронштадтской военно-морской базы в группу Святова удалось выделить 12 тихоходных тральщиков («Краб», «Киров», «Сом», «Ляпидевский», «Орджоникидзе», «Озерный», «Безымянный», а также Т-121, Т-42, Т-43, Т-44, и Т-47), четыре переоборудованных из гражданских судов сторожевых корабля («Коралл», «Степан Разин», «Чапаев» и ЛК-1), ледокол «Тасуя», буксир «Шквал», пять торпедных катеров, восемь катеров МО, два катера типа «Рыбинец», четыре мотобота и несколько барж.

Святов ещё раз перечитал переданный ему приказ.

«На сформированный вами отряд, — говорилось в приказе адмирала Трибуца, — возлагается задача оказания помощи повреждённым кораблям, проводка их за тралами, снятие людей с гибнущих судов и кораблей, спасение людей, оказавшихся в воде...»

Как было ясно из сформированного в приказе задания, переход боевых кораблей и транспортов из Таллинна в Кронштадт мыслился командованием как прорыв с боем, в котором неизбежно будут потери. Святов вздохнул. Ему самому страстно хотелось поучаствовать в грядущем бою, стоя на мостике какого-нибудь лидера или эсминца, а не работать спасателем. Но приказ — есть приказ.

Приказав своему помощнику капитану 2-го ранга Зозуля быстро подготовить к выходу в район Гогланда выделенных ему плавсредств, Святов решил, не дожидаясь окончательного формирования своего отряда, в ближайшее время самому отправиться на Гогланд на одном из морских охотников.

Задача формирования отрядов кораблей всегда сложна и требует значительной подготовки и планирования. Необходимо было продумать условия базирования кораблей и катеров на Гогланде, определить нужное количество топлива для них, продовольствия и других предметов снабжения, а также организовать командный пункт управления вновь создаваемым соединениям. Необходимо было собрать командиров, продумать процедуры связи и сигнализации и массу других вопросов, которых требует любая операция на море. Даже спасательная.

19:30

Старпом крейсера «Киров» капитан 3-го ранга Дёгтев просматривал вахтенный журнал за 26-ое августа. Командир спустился на полчаса в каюту поужинать и отдохнуть. Дёгтев замещал его на мостике крейсера, продолжавшего маневрировать на Таллиннском рейде. «Киров» временно прекратил огонь. С берега сообщили, что после очередного огневого шквала с кораблей немцы откатились и перегруппировываются. Старший артиллерийский офицер капитан-лейтенант Шварцберг переговаривался по радио с корректировочными постами, уточняя координаты скопления немецких танков и мотопехоты.

Капитан 3-го ранга Дёгтев пробежал глазами утомительно однообразные записи вахтенного журнала:

«9 часов 50 минут. Воздушный налет. Сброшено 24 фугасных бомбы весом от 100 до 500 килограммов...

16 часов 30 минут. Воздушный налет. Сброшено 42 фугасных бомбы весом от 100 до 500 килограммов...

17 часов 56 минут. Воздушный налет. Сброшено 38 фугасных бомб весом до 250 килограммов...

18 часов 12 минут. Воздушный налет. Сброшено 22 фугасных бомбы весом от 100 до 250 килограммов... Все бомбы ложились в восьми-десяти метрах от корабля...»

И ни одного прямого попадания! Потрясающе!

Более того, сегодня удалось точно сбить один бомбардировщик противника. Собственно претензии на сбитые немецкие самолёты поступали чуть ли не от всех расчетов зенитных орудий и автоматов. Но подтвердить все это было трудно. Самолёт задымил и ушёл за горизонт. Поди определи, отчего он задымил и что с ним потом стало. От береговых постов и от дозорных кораблей никаких подтверждений не поступало. А сегодня на глазах у всех, прямо не выходя из пикирования, «юнкерс» вспыхнул и рухнул в море почти рядом с крейсером! Все ликовали. А комиссар Столяров решил по этому поводу даже выпустить специальный «Боевой листок» как экстренный выпуск многотиражной газеты «Кировец».

Битва крейсера с противником на рейде Таллинна явно шло в пользу «Кирова». Сколько танков и пехоты немцев они уничтожили?! Никто не мог сказать сколько, но все знали, что много.

Сколько немецких танков ушло в воду, когда снаряды «Кирова» уничтожили переправу через реку Кейла! И плюс сбитый бомбардировщик.

20:10

Командир катера МО-407 старший лейтенант Воробьёв имел приказ стоять у борта штабного судна «Пиккер» для выполнения «особых поручений» командующего флотом. Катерники ни днём, ни ночью не знали покоя. Их использовали и по прямому назначению для противолодочного патрулирования, и для конвоирования транспортов, и для боя с катерами противника, но в конкретных условиях сложившейся в Таллинне обстановки — чаще всего в качестве посыльных судов, гоняя по разным бухтам для освещения реальной ситуации штабам различных уровней.

Катера МО строились в советском флоте самыми массовыми сериями. Кто-то их даже сравнил с морским вариантом знаменитых штурмовиков «Ил-2», если не по огневой мощи, то, по крайней мере, по активности в ходе боевых действий. После войны никто даже толком не мог сказать, сколько их всего было построено и сколько погибло. В то время как крейсеры и эсминцы, не говоря уже о линкорах, стояли на базах, укрывшись непроницаемой вуалью маскировочных сетей, радуясь сталинскому приказу, запрещающему им выход в море, «мошки» не знали и секунды покоя, активно демонстрируя советскую военно-морскую мощь на всех театрах, в любую погоду и перед любым противником.

Крошечные кораблики, чьё водоизмещение варьировалось от 50 до 65 тонн, несли тем не менее весьма грозное для своего размера вооружение: два 45-миллиметровых орудия и два крупнокалиберных пулемёта, а установленные на них авиационные двигатели позволяли катерам развивать скорость до 25 узлов. Немецкие и финские торпедные и сторожевые катера, вооруженные только пулемётами, их побаивались и предпочитали не связываться.

Мин «охотники» не боялись из-за своей исключительно малой осадки и по большей части деревянных корпусов, но сами могли их ставить прямо под носом противника. Угодить в них авиабомбой было практически невозможно, а огнем своих орудий и пулемётов они могли отогнать от себя и от конвоируемых ими судов любое количество бомбардировщиков.

Они спасали людей с погибших