Шрифт:
Закладка:
— Конечно. — Мне было интересно, что он думает. Нейт всегда был для меня любимым ранним зрителем моих работ. Он больше других понимал, как я пыталась изобразить человеческую жизнь и эмоции через объекты природы. Он приглашал меня выступить на его занятиях в Йеле, где преподавал о вымирании видов, психологии и о том, как сокращение видов влияет на существование человека. Его девятимесячный отпуск для научной работы казался вечностью, я на самом деле скучала по нему.
— Они прекрасны, Клэр, — произнес Нейт, обойдя мою студию. — Но они мрачные.
— Ты это видишь? — удивилась я.
— Конечно, — ответил он. — Я тебя знаю. Ты уловила боль и тревогу. Что тебя к этому привело?
— То, как устроен мир, — ответила я. И не стала уточнять, позволила ему самому истолковать: политическая обстановка, растущий фашизм, страдания беженцев, неспособность решить проблему изменения климата. Если кто-то и мог заглянуть мне в душу и увидеть мою личную тьму, так это Нейт, но в тот момент я хотела скрыть ее от него.
— Глобальная ситуация хуже некуда, — согласился Нейт. — Пребывание на исследовательском корабле было своего рода передышкой. Я, насколько это было возможно, избегал новостей. Но как только мы вошли в порт, я понял, что в мире ничего не изменилось.
Повернувшись к «Костяшке», он вообще содрогнулся.
— Это похоже на конец жизни на земле. В этом заключается твоя задумка?
— Да, — не стала возражать я и в тот же момент услышала голоса за окном, доносившиеся из главного дома. Мой пульс участился, ведь было только полчетвертого, слишком рано, чтобы Гриффин вернулся домой. Даже несмотря на то, что публично он признавал мою дружбу с Нейтом, меня неизменно ожидали большие неприятности, если он узнавал, что я виделась с бывшим мужем.
— О Боже, — изумилась я.
— Владыка всего, что попадает в поле его зрения? — спросил Нейт.
Я подошла к выходящему на север окну своей студии и выглянула на улицу. Гриффин стоял на террасе с Уэйдом Локвудом. По крайней мере, он не выйдет из себя перед Уэйдом — или Нейтом, если уж на то пошло. Но всегда было потом. Пока я наблюдала за ними, Гриффин и Уэйд зашли в дом.
— Он дома, — сказала я. — Должно быть, видел твою машину. И, полагаю, дает нам возможность пообщаться.
— Нет, — возразил Нейт. — Я приплыл на надувной лодке и вытащил ее на берег у подножия утеса. Сомневаюсь, что он знает о моем присутствии. Ну же, пойдем. Можем взять лодку побольше. Я похищу тебя, отвезу на Шелтер-Айленд поужинать и буду развлекать рассказами о горбачах.
— В следующий раз, — сказала я, наспех обняв его. — Ты не против…
— Уйти? — спросил Нейт. — Ладно, я понимаю. Но, Клэр…
Я видела тревогу в его глазах. Хотя Гриффин излучал свое обаяние перед Нейтом, мой бывший муж был слишком чувствительным, чтобы не заметить, что не все так гладко, как кажется. И сейчас Нейт несомненно уловил мое беспокойство. Но дело в том, что в тот момент мне было все равно, видел ли Гриффин Нейта или нет. Я просто хотела, чтобы моя следующая встреча с моим мужем прошла так, как я запланировала.
— Я ухожу, — произнес Нейт с серьезным выражением лица. — Но эта выставка… Я беспокоюсь за тебя. Ты хочешь, чтобы я поверил, что это геополитика.
— Так и есть, — ответила я.
— Нет, не так, — продолжил он. — Это лично твое. Эта тьма личная. Он — жадный до власти мудак, как бы сильно ты ни пыталась его защищать, и что-то происходит. Расскажи мне, Клэр.
— Все в порядке, — сказала я.
— Я тебе не верю.
— Давай оставим эту тему, ладно? — попросила я, глядя в окно. — Я увижу тебя в пятницу в галерее?
— Обязательно приеду, — ответил Нейт, окинув меня напоследок скептическим обеспокоенным взглядом. Затем он покинул студию через дверь, выходящую к морю, и исчез на узкой широкой тропинке, которая вела к пляжу. Спустя несколько минут я услышала, как завелся его подвесной лодочный мотор. Я вернулась к северному окну студии, посмотрела на дом и стала ждать.
Салли
Салли пожалела, что не может принять душ и смыть вчерашний день с тела и разума. Воспоминание о том, как она ждала Эдварда на борту его лодки и дала отпор Форду, вызвало отвращение, главным образом к самой себе. У нее была запланирована консультация по разработке дизайн-проекта с парой, которая только что купила старинный георгианский особняк на берегу реки Коннектикут, но Салли ее отменила. Ей нужно было побыть дома. Она дала Харриет, няне детей, выходной.
Она надела самые удобные джинсы и розовую футболку с надписью: «Кто-то в начальной школе Блэк-Холл любит меня», которую Гвен подарила ей на День матери всего две недели назад. Зайдя в гостиную, Салли увидела, что Мэгги свернулась калачиком на диване, и села рядом. Она позвонила своей сестре Лидии, попросила приехать в гости, но Лидия работала представителем издательства детских книг и сегодня посещала книжные магазины в Нью-Гэмпшире и Мэне.
Салли никак не могла избавиться от противного ощущения рук Форда, схвативших ее, звука ярости в его голосе и запаха его рвоты. Ей хотелось сбежать из дома, но идти было некуда. Ее основное прибежище, йога-центр Абигейл Коффин, превратилось в место, где Салли теперь чувствовала себя нежеланной.
Поначалу все было замечательно. Абигейл учила глубокому дыханию и рассказывала о метте, палийском слове, обозначающем добросердечность. Хотя Салли всегда испытывала сострадание к другим — своей семье, друзьям и незнакомцам, она никогда не направляла его на себя.
Было непривычно относиться к себе с любовью и сочувствием. Отчасти эти занятия привели ее к Эдварду, и к тому, что она позволила любви, как физической, так и эмоциональной, войти в ее жизнь. Однажды вечером после занятия Абигейл протянула ей бутылку с водой.
— Я так рада, что ты начала ходить на занятия, — сказала Абигейл. — Мы должны поддерживать друг друга.
— Конечно, мы же женщины, — согласилась Салли.
— Вообще-то я имела в виду сестринский союз «Последнего понедельника». Жены, чьи мужья являются членами клуба «Последний понедельник». Ведь у наших мужей имеются свои секреты? — спросила Абигейл, наблюдая за реакцией Салли.
— Наверное, — ответила Салли. — Но Дэн его больше не посещает.
— Серьезно? — нахмурилась Абигейл. — А почему?
— Однажды он просто перестал туда ходить, — ответила Салли. Она знала, что причина в некоторых разногласиях с одним из членов клуба, но не хотела это озвучивать, на случай если этим членом был муж Абигейл.
— Никто просто так не перестает посещать клуб, — сказала Абигейл. — Это пожизненное членство. Всего двадцать членов одновременно — это большая честь присоединиться.
— Полагаю, что так, — согласилась Салли.
Абигейл попятилась назад, как будто Салли вдруг стала ядовитой. Салли задалась вопросом, что такого плохого она сказала. Абигейл на несколько минут исчезла в своем кабинете. Салли слышала, как она приглушенно разговаривает по телефону. Когда Абигейл вернулась, она снова улыбалась, так же безмятежно, как и всегда.
