- Так значит, те парни все-таки были оборотнями?

- Скорее всего.

- А почему им не стоит со мной знакомиться?

- Потому что на тебе стоит родовая метка самого сильного медведя в нашем каменном лесу.

- Эээ…

- Не пугайся, в этом нет ничего страшного. Если говорить коротко, Сева просто нашел надежный способ оповестить противников о том, что от тебя нужно держаться подальше.

- Ты можешь объяснить толком?

- Могу, - усмехнулся рыжий. – Видишь ли, Аня, брачные браслеты – это очень серьезно. Настолько серьезно, что многие оборотни отказываются использовать их во время брачных ритуалов, предпочитая обычную гражданскую свадьбу. Это как венчание для двоих глубоко верующих людей. Символ вечного и нерушимого союза. После того, как браслет займет место на запястье супруга, все остальные оборотни будут видеть и на физическом, и на энергетическом уровне – этот человек не свободен. До конца своей жизни. Или до конца жизни своего партнера.

У меня перехватило дыхание.

- В твоем случае все не настолько пафосно, Анюта. Никаких церемоний у вас не было, клятвы вы друг другу не приносили, да и сам браслетец у тебя на руке пробыл не более минуты. А значит, с точки зрения нашей общественности ты Репьевскому не жена, а что-то вроде невесты. Или избранницы. Или суженой. Формулировку можешь выбрать сама. Заметь, конкретно тебя это ни к чему не обязывает, зато волки, лисы, барсы и медведи будут знать, что ты не просто анатари, находящаяся под покровительством Всеволода Репьевского, а практически член его семьи. Семья же, Анечка, – это не менее серьезно, чем вечный и незыблемый брак.

Я покачала головой.

- Как у вас все сложно, ребята.

- Ты привыкнешь.

- Не собираюсь я ни к чему привыкать.

- И напрасно. Тебе стоит пересмотреть свое отношение к Севе. Я серьезно, Аня. То, что он достал ради тебя брачный браслет своего рода как минимум означает, что его намерения очень серьезны. Медведи ведь по сути своей ветреные животные. В отличие от тех же волков или лис, у них нет обычая создавать постоянную пару и хранить своему супругу верность. Если медведь женится, то союз с ним наверняка окажется недолговечен и продлится хорошо если пять-семь лет. Потом будет развод, и косолапый отправится на поиски новой любви. Единственное исключение из этого правила, которое мне известно, - брак Ивана и Елизаветы Репьевских – родителей нашего Всеволода. Ты, кстати, знаешь, почему Сева принес тебе только женский браслет?

- Он сказал, что мужской потерян.

Федор усмехнулся.

- Ну да, для общества эта побрякушка действительно потеряна, ибо находится глубоко под землей на одном из подмосковных кладбищ. Иван Николаевич положил ее в гроб своей жены, перед тем, как его опустили в могилу.

- Зачем?!

- В знак того, что эта женщина останется его супругой даже вопреки смерти. Знаешь, после кончины партнера брачные браслеты теряют свою силу. Это логично – о какой семье может идти речь, если ты остался один? Репьевский мог жениться повторно, но делать этого не захотел. Ты можешь себе представить, как сильно он любил покойную жену? Я вот не могу. Это при том, что я знал его лично. Нормальный был мужик. Сына вырастил в одиночку, дело крепкое сколотил. Но до конца своих дней так вдовцом и прожил. А по сему, раз Сева достал из потайной шкатулки брачное украшение матери, значит, что ты действительно интересна ему не только как анатари. В противном случае он бы придумал другой способ держать оборотней на расстоянии.

- Он передал браслет музею.

- Нет, моя дорогая. Он передал его тебе. И, сдается мне, однажды эта золотая цацка из бархатного мешка переедет на твое запястье…

- Признавайся, ты привез нам очередной экспонат?

- Вам сколько не привози, все равно будет мало. Поэтому – нет, сегодня я без подарков. Хотя… Помнишь, во время моей первой встречи с вашим коллективом, музейные дамы говорили про некий исторический фестиваль?

- Конечно.

- Я недавно полистал документы, которые мне передала ваш старший научный сотрудник, и решил, что это дело действительно очень занятное.

- Правда?!

- А еще я побеседовал со своими хорошими знакомыми, и они согласились вложиться в его организацию вместе со мной. Если уж делать праздник, то широкий. Как думаешь?

- Сева, я тебя обожаю!

- Боже, наконец-то!

- Не обольщайся, я восхищена твоей щедростью и сознательностью в отношении сохранения и развития народных традиций.

- Что ж, и то хлеб. Кстати, раз уж тебе порадовала моя новость, быть может, ты согласишься порадовать меня?

- Смотря что ты имеешь в виду.

- Я купил два билета на джазовый концерт. Он пройдет сегодня в Центральном городском парке, причем зрители будут сидеть прямо на траве. Представляешь? Свежий воздух, музыка, ароматный кофе…

- Ммм…

- Пойдешь со мной?

- Пойду.

- Правда?

- Правда. Обожаю джаз.

- Тогда после работы я за тобой заеду.

- У меня будет время переодеться?

- Вряд ли. Чтобы не опоздать, придется ехать в парк прямо из музея.

- Нет, так не пойдет. Ты хочешь, чтобы музейные дамы прикопали меня под соседней елкой? Заметь, от них меня ни одна чура не защитит.

- В каком смысле – прикопали?

- В прямом. Ты что же, не замечаешь, как они на тебя смотрят?

- Я видел, как они смотрят на Федю. И даже успел ему посочувствовать.

- Лучше посочувствуй мне. Наши дамы и барышни давно обратили внимание на то, что каждый раз, когда ты приезжаешь в музей, обязательно поднимаешься в мой кабинет и ведешь там долгие беседы. Меня уже неоднократно брали в кольцо и расспрашивали по поводу того, какие у нас с тобой отношения.

- И что же ты им говорила?

- Правду. Что кроме музея между нами ничего нет.

- Ну, это только пока. И не по моей вине.

- Сева, я к чему это говорю: в парк я приеду сама. Не хочу давать коллегам повод для новой сплетни.

- Тебя правда заботит, что скажут эти женщины?

- Представь себе. Очень неприятно думать, что кто-то станет обсуждать мою личную жизнь. К тому же, мы несколько лет работаем бок о бок, и я привыкла считать этих людей своими если не друзьями, то хорошими приятелями. Не хотелось бы портить с ними отношения. Женская зависть – страшная