Пилот левого перехватчика засёк нас первым. Тут же заложил манёвр, от которого даже у меня заныли кости. Зато он успел выйти на дистанцию эффективного поражения до того, как мы скрылись под спасительной облачной пеленой.

Первые два разрыва прошли мимо. Нас лишь чуть пихнуло взрывной волной. А третий снаряд угодил в хвост, снеся киль.

В облаках разведчик закрутило. Я прикрыл глаза — так было легче справляться с неприятными ощущениями. Мы быстро теряли высоту, уши закладывало, но это и к лучшему: в маске становилось душно. Похоже, кислородное оборудование было повреждено прямым попаданием снаряда.

Через несколько секунд я обнаружил, что вроде как беспорядочная болтанка пропала. Я приоткрыл глаза.

Даниил сидел, вцепившись в штурвал, сжав челюсть до окаменевших желваков. На его лбу выступили крупные капли пота. Кислородная маска болталась у его уха.

Вы вышли из облаков. Вдалеке синели горы. Внизу стелился зелёный полог леса. Он приближался как-то слишком уж быстро.

— Держи стафер наготове, — выдавил напарник, — если поранишься — не раздумывай. Сдаваться нельзя. Помнишь, надеюсь.

Наше падение замедлилось. Похоже, Даниил поднял восходящий поток, и начал кружить над лесом, пытаясь найти место для посадки.

— Что с грузом делать? — спросил я.

— Я активировал закладку. Если не обнулять её каждые пятнадцать минут — содержимое будет уничтожено.

— Может, вскроем контейнер? Я владе… — в стрессе я чуть не ляпнул «мнемотехниками», хотя пока что тут даже термина такого не слышал, — я хорошо запоминаю.

— Нельзя, — ответил Даниил.

— Почему?

Я думал, что напарник не ответит. Тем более, что внизу блеснула лента небольшой реки. Наверно, выбирает место для посадки.

— Аналитики считают, что есть риск, будто содержимое может повлиять на того, кто это увидит. Заставит сменить сторону.

— Это всё-таки возможно… — констатировал я.

Кажется, Даниил хотел что-то ответить, но в этот момент до нас долетел гул истребителей.

Должно быть, они изначально неправильно определили вероятный квадрат нашего выхода, а теперь скорректировали маршрут. И обнаружили нас.

Пара начала палить из пушек с максимального расстояния. Воздух вокруг нас снова покрылся чёрными цветами близких разрывов.

Напарник направил нос разведчика вниз. Аппарат начал сильно крениться на левый борт — всё-таки без киля управлять им было крайне сложно. Но Даниил в очередной раз смог его выровнять.

Речка сильно помогла. Мы смогли снизиться и почти успели благополучно коснуться воды, но тут случился резкий поворот русла. Не было никаких шансов развернуть разведчик достаточно быстро — и мы воткнулись в лесной частокол на большой скорости. В последний момент Даниил смог поднять брюхо аппарата, чтобы дать нам хоть какую-то защиту.

Удар был очень жестким. Амортизаторы пилотского ложемента едва смогли его смягчить — так, чтобы я не сломал позвоночник. Но всё равно было очень больно. Я зажмурился и застонал. Рядом вскрикнул Даниил.

Тишина. Слышно, как верхушки деревьев шумят на ветру. И гул пропеллеров приближающихся истребителей.

Я нащупал пряжу ремня, отстегнулся. Глянул на Даниила. Тот сидел в своём кресле, не пытаясь подняться. Его лицо было серым.

— Ты чего? — спросил я, пытаясь выбраться из своего ложемента, что было не так уж просто: аппарат лежал на боку.

— Помоги достать стаффер, — выдавил напарник, — пора мне.

Только тут я заметил, что он обеими руками сжимает то, что осталось от его правой ноги.

— Хотя… и без него мне пара минут осталось. Но хотелось бы закончить… приятно, — он попытался усмехнуться.

— Сейчас, — кивнул я, доставая из кармана его комбинезона контейнер с отравленным наркотиком.

— Ты тоже не затягивай, — продолжал Даниил, — сверху нас добивать не будут. Передадут координаты поисковой партии, постараются захватить живыми. Фора — часа полтора. Два, если очень повезёт. Уйти и невозможно.

— Не буду, — пообещал я.

— Можешь даже со мной, если хочешь, — сказал Даниил, освободив правую руку, чтобы взять у меня контейнер; из культи тут же толчками начала вытекать кровь, — эх, перетянул я с высотой. Секунды не хватило… так бы ушли в облака, и всё…

— Ничего, — сказал я, — ещё отыграемся.

— Не геройствуй только, прошу. Не могу приказать — но я бы не желал тебе того, через что прошёл сам… — голос Даниила становился всё слабее. Лицо вытягивалось, становилось умиротворённым. Мне приходилось видеть такое — но, пожалуй, впервые я был так спокоен.

— Я постараюсь, — ответил я.

Глаза Даниила остекленели.

Вой истребителей приблизился, прошёл над головой и стих где-то вдали.

Я достал контейнер с добычей. Нашёл закладку на контейнере и дезактивировал её.

Потом выбрался из разведчика, захватив НЗ, упакованный в специальный рюкзак.

Сдаваться я не собирался.