– Её только что увезли в реанимацию… Ох, Шон, она без сознания и такая бледная…

Я уже направился к дверям в отделение, но мне преградила дорогу медсестра.

– Стойте. Вам нельзя.

– Можно, пропустите, – прошипел сквозь зубы, пытаясь обойти не робкую медсестру.

– Вы с ума сошли! В стерильное отделение вход только медперсоналу. Ожидайте здесь.

Смелая медсестричка, не испугалась моего злого взгляда.

– Шон, прошу, никого не пускают, – Кара взяла меня за руку и оттащила от входа. – Мы здесь будем ждать.

– Кара, хоть что-то сказали, как она?

– Нет, увезли и всё.

Я закрыл лицо руками и выругался.

– Знаешь, что, Донован, если бы не ты, Лина не была бы там.

Я посмотрел на Кару и кивнул. Она права, это всё моя вина и только моя.

– Если с ней что-то случиться, я никогда тебе этого не прощу! – столько боли и ненависти было в словах Кары, что невольно сжался.

– Я сам себя не прощу.

– Ты дурак, Шон. Она так тебя любит, а ты…

– Кара, это всё моя, сука, гордость. Как же я себя ненавижу.

Медленно опустился на стоявшие возле стены пластиковые стулья и уронил голову на руки.

– Когда ты уехал, сразу же пошла к Лине, ведь по твоему виду было понятно, что разговор прошёл плохо, – Кара села со мной рядом. Голос её дрожал от боли и невыплаканных слёз. – А когда вошла в кабинет, увидела возле двери много разбитого стекла и..

Кара всхлипнула, и я взял её за руку. Мне было тошно слышать последствия своего поступка. Сердце сжалось до размера горошины, грудь сдавило так, что тяжело было сделать вздох.

–…и Лину, на полу. Она лежала такая бледная и как не живая.

Кара тихо плакала, а я как наяву видел эту картинку и кровь отливала от моего лица. Но Кара продолжала говорить, добивая меня ещё больше.

– Стив тут же прибежал, как услышал мой крик и сразу вызвал скорую. Славу богу, что они приехали буквально через пару минут. Шон, она уже чуть не потеряла ребёнка.

– Что?

Ещё один удар. Кара как могла, сквозь слёзы и всхлипывания, рассказала всё, что было с Линой после того, как я ушёл от неё. Тихо слушал не перебивая, каждое сказанное слово вонзалось в сердце словно нож и заставляло ещё сильнее кровоточить.

Я не просто себя сейчас казнил, уничтожал морально, топтал и убивал свою гордость и высокомерие, свою надменность и хваленую самоуверенность. Сука, я ничтожество.

Обхватив голову руками, застонал в голос, так плохо и страшно мне было. Просто не знал куда себя деть.

Время медленно убивало. Казалось, что мы сидим здесь уже вечность, гребанную вечность в неизвестном ожидании.

– Гм… Я доктор Пирс.

К нам вышел врач и я первым кинулся к нему.

– Как Лина?

– Доктор, как мисс Морроу? – Кара встала рядом.

– Сейчас уже нормально, отдыхает в палате.

От этих слов меня немного отпустило.

– Но угроза не прошла, дело в том, что у мисс Морроу декомпенсированная гипотензия.

Мы переглянулись с Карой, совершенно ничего не понимая.

– Док, своими словами, прошу.

– Другими словами, резкое снижение давления до критических цифр, которое может повлечь плохое оснащение крови кислородом, это и могло привести к обмороку.

– Доктор Пирс, она не потеряла ребёнка? У неё четвёртый месяц… – взволнованно спросила Кара, я кивнул, не спуская взгляда с доктора.

– Нет, мы успели нормализовать давление и вывести из обморочного состояния, также пришлось ввести гормональные препараты, способствующие нормальному функционированию плаценты и уменьшения риска её отслоения.

Конечно и половины не понял, но услышал главное, что Лина в относительном порядке и не потеряла нашего малыша.

– Док, сделайте всё, прошу вас, чтобы она пришла в нормальное состояние. Взамен я щедро пожертвую вашей клинике новое оборудование.

– Спасибо, мистер эээ…

– Шон Донован, я муж.

– Мы сделаем всё от нас возможное.

– Я надеюсь.

Меня понемногу стало отпускать. По крайней мере мог уже вздохнуть полной грудью, тот обруч, который всё это время сжимал грудную клетку ослаб.

– Вот ещё вопрос, который меня волнует. Скажите, случалось ранее, чтобы мисс Морроу так плохо себя чувствовала? – доктор по очереди обвел нас взглядом, но ответила ему Кара.

– Насколько я знаю, она уже лежала на сохранении.

– Вы можете дать мне контакты её лечащего врача? Мне нужна вся информация, чтобы выстроить дальнейшую схему лечения.

– Да, я постараюсь найти. Дайте немного времени, – Кара тут же отошла позвонить, а я обратился к доктору.

– Док, я хочу её видеть.

– Не вижу смысла вам сейчас с ней быть.

– Почему?

– Мы ввели успокоительное и мисс Морроу сейчас спит.

– Мне всё равно, я хочу её видеть.

Мне было необходимо увидеть мою ведьмочку, необходимо как воздух, и я был готов на всё.

– Док, прошу, мне очень нужно её увидеть. Я просто тихо посижу.

– Хорошо, но имейте в виду, что сейчас ей необходим полнейший покой, никаких, даже малейших переживаний.

– Я вас понял.

– Вас проводят.

Через несколько минут, пройдя необходимые процедуры и одев халат, уже был в палате. Лина лежала такая хрупкая и бледная на большой больничной кровати, к одной руке был подключён аппарат, отвечающий за состояние её пульса и давления, а в другой катетер, по которому из капельницы поступала прозрачная жидкость.

При виде моей девочки, сердце снова сжалось до размеров зернышка, грудь сдавила боль и злоба на себя. Я тихо и медленно прошёл к ней и сел рядом на стул. Лина спала и выглядела совсем как спящая красавица, ей видимо что-то снилось, веки подрагивали, как маленькие бабочки.

Я протянул руку и легонько дотронулся до её руки, тихонько сжав пальчики, почувствовал, как они слегка дернулись. И тут меня пробило, наклонил голову и положил лоб на её тёплую ручку.

– Девочка моя, любимая, прости меня кретина безмозглого. Я так виноват перед тобой.

Не знаю слышала меня Лина или нет, но пальчики её подрагивали, а я уже не мог остановиться. Каялся перед любимой, ругал себя и обещал весь мир кинуть к её ногам, лишь бы она поправилась. До этого дня даже не представлял, как хочу быть с ней, как хочу семью и наших детей.

Я приподнялся, положил вторую руку Лине на живот и долго так сидел, всматриваясь в любимое лицо, пока не пришла медсестра убрать капельницу и просто выгнала меня из палаты, уверив, что круглосуточно пациентка под присмотром.