На руках созревали синяки от нескончаемого стука в дверь. Все домочадцы игнорировали мои крики о помощи и свободе. За окнами так же проклятая охрана мужа. Амбал из его состава лишил всех средств связи и выхода в интернет. Вечная домашняя тюрьма превратилась уже в карцер.

Вне себя от страха за Максима не могла найти место. Мой муж найдёт его! От зоркого глаза супруга ещё ни одна букашка не прошла незамеченной. Алексей зол и не только из-за измены. Он уязвлен — столько времени его умудрялись водить за нос. К тому же понимала, что муж проникся уважением и симпатией к Максу, а весть о предательстве да ещё и с моим участием серьёзно ударит по самолюбию супруга.

Бег стрелок выматывал из меня нервы. Дергала пряди волос и заламывала пальцы в безнадёжном ожидании. Чем закончиться этот жуткий день?

"Боже, прошу тебя, спаси и сохрани!"

Нужно было гнать Максима. Сразу же когда мужчина появился в этом доме. Слабачка! Пошла на поводу своих желаний, отдалась пороку. Как всё исправить? Как спасти любимого? Я не переживу, если стану виновна в гибели Макса.

К вечеру окончательно вымотавшись от переживаний, ощутила боль в пояснице. Лучше прилечь. Но даже горизонтальное положение подбрасывало тело с боку на бок. Кусая пальцы, услышала шум остановившейся во дворе машины. Сердце повелело метнуться к окну. Это Алексей! Кровь похолодела в жилах. Муж выходит из салона, а следом с другой стороны до боли знакомая фигура. Жив… Ещё жив! Спасибо, спасибо, Господи! Но надолго ли? Зачем Лёша привёз его в дом? Что если Максим не знает о том, что произошло и идёт на убой чётко в лапы моего супруга?!

Кинулась к дверям и начала бить по ним что есть мочи. Боль в кистях и запястьях под гнётом паники атрофировалась, а отчаяние вводило в безумие. Отпрянула, когда поняла, что замок открывают. Наброситься с кулаками, выцарапать лицо — первое, что пришло в голову. Так и сделала, но руки, схватившие тисками причинили неимоверную боль. Застонала, глянув перед собой. Тёмный взгляд мужа, вытянутые в полоску губы. Алексей заломил мне руки и втолкнул обратно в комнату.

— Уймись, чёртова баба! — прошипел мужчина. — Истериками ты не поможешь ни себе, ни ему! — Тряхнул так, что мозг прыгнул. — Теперь слушай внимательно и запоминай. Ты увидишь его, но чтобы попрощаться. Надолго! После его имя должно исчезнуть с твоего языка, если хочешь сохранить своему Максику жизнь.

— Ты… Ты не убьёшь его? — в груди затрепыхались нотки радости и надежды.

— А надо?!

— Нет! — надрывно выпалила, дрожа всем телом. Отчаянно замотала головой.

— Учти. Те, на кого я работаю, уже знают о нём, но только то, что нужно мне. Я смог заручиться за парня лишь в обмен на его услуги. Если хоть кто-то узнает о твоей связи с ним — крышка вам троим и мне, для верности, за то, что солгал. Ты беременна от меня. Усекла?

— Я всё сделаю, как ты говоришь, только если поклянёшься, что Макс будет жить…

— Да будет он жить! Заладила! — сердито рявкнул муж. — Делай, как говорят и не наломай ещё больше дров. Теперь живо приведи себя в порядок и со мной в кабинет. И без фокусов!

Учащенно закивала, боязливо сглотнув ком от слёз застрявших в горле. Я всё сделаю. Всё, что он потребует.

Алексей не стал выходить из комнаты, а сурово наблюдал за мной. Заставить его уйти пока переодеваюсь не посмела. Просто максимально, насколько было возможно прятала от него наготу. Но, украдкой взглянув на мужа, поняла что тот смотрит не на меня, а в пол, серьёзно задумавшись. Брови сурово сдвинуты, руки сцеплены на груди, на лице незнакомая мне до ныне гримаса.

Попросить прощения за то, что произошло? Нет. Искренне никогда этого не сделаю. Ты больше боли мне принёс и продолжаешь дарить её снова и снова.

Готова. Мужчина схватил цепкими пальцами за локоть и, как бравую непослушницу, повёл в направлении кабинета. Сопротивляться нет смысла — я иду к тому, кто стал теперь частью меня. Втолкнул в кабинет.

Не успела даже осмотреться, как угодила в капкан любимых рук.

— Макс, — выдохнула и цепи, державшую грудную клетку рассыпались на звенья. Крепко обняла его и заплакала.

Губы моего мужчины покрывала поцелуями — горячими, нежными и любящими. Опустился ниже и подарил поцелуй в живот, сладостно вжался щекой, обнимая за бёдра. Он всё знает.

— Я сделаю всё, чтобы быть с вами. Ты и наш малыш теперь самое ценное, что у меня есть. Я вернусь, слышишь? Вернусь за вами.

Поднял на меня взгляд снизу вверх. Гладила любимого по щеке и волосам, пытаясь запомнить каждую чёрточку. Мужчина встал, вернувшись к моему лицу, нежно взял его в ладони.

— Сейчас я очень прошу тебя быть осторожной. Никому не верь. Делай всё, что тебе говорит Алексей. Звучит странно, но только на него ты можешь рассчитывать. Я ухожу, но только, чтобы бороться за вас. Чтобы не случилось, знай, что ты была самым прекрасным моментом в моей жизни. Я очень сильно люблю тебя, Лерочка. Ты и наш малыш… Вы для меня всё.

Его голос осел от переполнявших эмоций.

— Я буду ждать. Буду ждать пока не придёшь… Люблю тебя, — обвила Максима руками и утопила в жарком поцелуе. — Очень-очень люблю. Умоляю, вернись!

— Вернусь, — посмотрел твёрдостью стали. — А ты сохрани малыша. Он наше продолжение и обязан жить. Поклянись, что сохранишь его во что бы то ни стало, — смотрит требовательно. — Клянись!

— Клянусь… Наш малыш родится и проживёт счастливую и долгую жизнь, любой ценой, — произнесла я, превозмогая ком слёз в горле, который расширялся и причинял адскую боль, сдавливая все нервные окончания.

— Спасибо, девочка моя. Спасибо.

Макс вновь осыпал поцелуями, прижимал к себе, гладил волосы, сминал в ладонях талию и спину. Хотела раствориться в нём, просочиться в клеточки его кожи, скрыться внутри любимого тела, уйти вместе с ним от всех — от диктатора-мужа, от невидимых недругов, от прошлого. Просто переродиться, обрести другую жизнь. Жизнь внутри него, в его сердце.

В кабинете появились те двое, которые всегда сопровождают моего супруга верными псами. Страх пополз по венам и я вцепилась в одежду Максима не в силах смириться перед неизбежным. Он сейчас уйдёт, исчезнет из моей жизни, эти двое заберут его у меня… Навсегда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поцелуй в лоб. Жадно втягиваю дыхание любимого кожей, стараясь сохранить в памяти. Отстраняет. Холод невообразимой потери начинает обволакивать тело. Губы и руки задрожали.

— Бой начинается… И ты