Шрифт:
Закладка:
Карлу повезло – ему выпал этот счастливый случай. Но предприимчивому магу оказалось мало дарований природы. У всех магов имелось одно, но очень существенное слабое место: без доступа к камням они превращались в самых обычных людей, полностью теряя свои преимущества.
Карла это не устраивало. Он вознамерился овладеть силой, которая не зависела бы от внешних условий. Силой, которая крылась бы в нём самом.
И, как ни странно, магу это удалось.
Вообще, чтобы обрести возможности оборотня, нужно родиться оборотнем. Это самый простой и надёжный способ, изобретённый самой жизнью. Такие назывались истинными оборотнями. Но особо любопытные и страждущие выяснили, что имеются и другие пути заполучить заветную способность к трансформации, быстрым реакциям, нечеловеческой силе и связям с обратным миром.
Одним из них и воспользовался Карл, а именно: требовалось съесть собственноручно вырезанное из груди ещё бьющееся сердце оборотня, вошедшего в полную силу. Не очень-то эстетичный обряд, но овчинка, несомненно, стоила выделки.
Карл выбрал представителя самой древней и сильной семьи – оборотней, принимающих обличье волков. Конечно, это была рискованная операция, чреватая самыми разными негативными последствиями: от неконтролируемых обращений до невозможности вновь принять человеческий облик. Всего этого, к счастью, удалось избежать, однако без побочных эффектов не обошлось. Прежде всего, это была невозвратность преобразования и невозможность оставлять потомство из-за серьёзного генетического сбоя. Но на это Карл оказался готов пойти.
– И без тебя знаю, что следов не осталось. – Лорд Эдвард нахмурил светлые брови. – Я вижу это и сам. Воспользуйся своей чёртовой звериной интуицией. Ты провоцируешь наказывать тебя, когда я этого не хочу.
Карл тяжело покачал головой и сгорбился, как загнанный, угодивший в западню волк, готовый защищаться до последнего. Вот только возможностей для самообороны у пленника больше не осталось. Единственное, что он мог, – попытаться сохранить достоинство во власти бывшего заклятого врага, который превратился в хозяина на долгие, долгие годы. Но и само понятие достоинства постепенно растворялось тут, в этой тёмной одинокой конуре, где он был заперт безо всякой возможности бегства.
– Прости, – хрипло прошептал оборотень, вновь устремив взгляд в пол. – Лицо того, кого ты хочешь видеть, скрыто от меня, как будто туманом. Только одно могу сказать точно: убийца жаждет уничтожить, лишить тебя жизни, и это похоже на одержимость. Но он не намерен занимать твой трон и становиться лордом Ледума. Такой цели у него нет.
– Октавиан? – без особой уверенности предположил правитель, вслух высказывая мысли многих подданных. – Уж он-то, конечно, не имеет намерения закреплять за Ледумом статус столицы и переселяться сюда, со всем двором в придачу. Хочет оставить на троне наместника, должно быть.
– Косвенное доказательство, – с сомнением протянул Карл. – Меня оно не убеждает. Возможно, он причастен, а возможно, и нет. Очевидно следующее: Октавиан Севир всерьёз намерен показать, кто в доме хозяин. Все мысли его о тебе, Алмазный лорд. Но это ещё ни о чём не говорит.
Под самое утро Себастьяну приснился его кошмар.
…Всё шло как нельзя лучше: волшебный, сказочно тихий час перед рассветом – единственный час, когда можно рассчитывать застать охрану врасплох. У людей в это время невольно притупляется внимание, замедляются реакции и движения… правда, в случае со стражами надеяться на это довольно опрометчиво. Всё-таки это уже не совсем люди, хоть и для поддержания жизнедеятельности им по-прежнему требуются сон, вода и пища. Правильнее всего назвать их биологическими механизмами для убийства. Себастьян не был даже уверен, что стражи оставались разумными. Судя по всему, нет.
Всё те же замшелые стены, лабиринты ходов, уходящих корнями вглубь скал. Самое сердце Пустошей. Древняя, пропахшая временем пещера, существовавшая, скорее всего, ещё до образования человеческих городов-государств, составляющих теперь привычную Бреонию. Чистым безумием было заявиться сюда – только тяготы и опасности пути преодолел бы не каждый.
Но в те дни Себастьян был ещё молод, самонадеян и бесстрашен – одним словом, глуп, как и положено всем сопливым юнцам. Неизвестно почему, но до сих пор удача сопутствовала неопытному ювелиру. Удача – ветреная дамочка, которая любит молодых. Она кружила шальную голову и раззадоривала на новые подвиги, призывая отвергать осмотрительность. И с легкомысленным азартом кинулся сильф в эту чистой воды авантюру.
Всем ведь в юности знакомо такое чувство, будто мир вращается вокруг тебя и готов в любую минуту рухнуть к ногам? Энергия бьёт через край, и кажется: нет ничего невозможного, стоит только взяться за дело, – в особенности с твоими-то исключительными талантами, умом, силой, упорством… Ну, или хотя бы с чем-то одним. Жизнь представляется чередой лёгких и захватывающих приключений, а смерть… смерть вообще не принимается всерьёз.
Потому-то Себастьяну, в определенных кругах успевшему снискать славу счастливчика, и предложили то рискованное дело. Это правда, в начале своего пути он казался настоящим баловнем судьбы. Уже в первые годы ювелир шутя заработал свою репутацию, своё имя, которое гремело до сих пор. Опьянев от успехов, сам уверовал в свою неуязвимость, решил, что ему всё по плечу.
Даже ограбить драконью пещеру.
Разумеется, в прямом смысле лезть в пасть дракону, когда хозяин находится внутри, – стопроцентное самоубийство. Именно так и пополнялись ряды стражей, состоявшие сплошь из неудачливых воров. Настолько дерзок не был даже молодой Серафим. Испытывать судьбу и нарываться на представителя старшей расы он не собирался. Однако избежать этого казалось сильфу делом нетрудным: в своих пещерах драконы не живут. Каждый дракон имеет несколько крупных пещер, и используются они в основном как кладовые для сокровищ, возможно, места для редкого отдыха. Под землёй драконы проводят мало времени, и сейчас как раз хозяина в пещере не было.
Всё тем же, тщательно построенным много лет назад маршрутом, Себастьян пытался пройти лабиринт пещеры. Коридоры бессовестно петляли и извивались, рассыпаясь десятками ложных путей, по большому кругу заводящих назад или в тупики. Высокие подземные своды терялись в темноте. А ювелир всё скользил и скользил вдоль прохладных стен в эту непроглядную кромешную тьму.
В этот раз сон развивался иначе: Себастьян чувствовал мучительное волнение, ибо знал заранее, чем всё закончится. Такого раньше никогда не случалось. Тем не менее ничего изменить ювелир не мог: сон вёл его за руку, как безвольную куклу, нёс вперед, как мощное течение реки увлекает в шумящий вдалеке водопад. Как и тогда, всё было неизбежно. И Себастьян только обречённо подчинялся этой силе.
Надо сказать, план был грамотен и относительно безопасен. Себастьян избрал самую простую и в то же время эффективную тактику проникновения и захвата объекта. Они работали вдвоём.
