Проведенный анализ решений внесудебных инстанций по приказу № 00593 показал, что по статье «японский шпионаж» органы НКВД осудили более широкие группы населения, чем предполагалось в сентябре 1937 г. Исходя из этого представляется логичным выделение репрессивных линий (или направлений) «харбинской» операции, каждая из которых была направлена на определенную целевую категорию. Помимо карательных подопераций приказа № 00593, проводившихся в общесоюзном масштабе («харбинская», «китайская», «корейская»), отдельные территориальные органы НКВД увеличивали масштаб репрессий за счет «неблагонадежных» групп населения, к которым относили административно высланных, «бывших», работников консульств, перебежчиков и т. д. Для карательных органов, проводивших репрессии, социальный статус выступал главной причиной ареста.

В приказе № 00593 и закрытом письме к нему о репрессиях в отношении других целевых категорий не упоминалось. Оперативные документы были направлены исключительно на бывших служащих КВЖД и реэмигрантов из Китая. В закрытом письме, в котором иллюстрировались примеры шпионской, подрывной, террористической и другой деятельности «японских шпионов» из числа «харбинцев», не было описано ни одного случая с участием китайцев, корейцев и т. д. Кроме того, массовые репрессии в отношении «неблагонадежных» групп населения во всех регионах СССР стартуют с весны 1938 г. Все указывает на то, что в это время территориальными органами НКВД была получена инструкция по расширению целевых категорий приказа № 00593. С весны 1938 г. арестам в рамках «харбинской» операции подверглись не только китайцы и корейцы, но и работники посольств, консульств, диппредставительств (в документах НКВД СССР они значились как «посольские связи»), так называемые дальневосточники (административно высланные с Дальнего Востока), «бывшие» (кулаки, казаки, лишенцы и др.), «монголисты» (этапированные и депортированные из Монголии), «тувинцы» (этапированные и депортированные из ТНР), уйгуры (нелегально перешедшие советско-китайскую границу), японцы. Однако репрессии в отношении этих целевых категорий не были общесоюзными, а носили региональный характер.

В конце октября 1937 г., после начала проведения первых «национальных» операций, территориальные карательные органы получили очередной оперативный приказ НКВД СССР № 00698, направленный на репрессии в отношении служащих диппредставительств Германии, Японии, Италии и Польши[206]. Приказ не разъяснял механизмы осуждения этой категории населения. Отсутствие единства в порядке осуждения стало следствием того, что до февраля 1938 г. лицам, репрессированным по «консульским связям», приговоры выносили Военная коллегия Верховного суда СССР и Комиссия НКВД и Прокурора СССР[207]. Только очередная директива НКВД СССР от 1 февраля 1938 г. назвала «консульские связи» контингентами соответствующих «национальных» операций[208]. Таким образом, работники диппредставительств стали одной из целевых категорий «национальных» операций. В рамках «харбинской» карательной акции осуждениям подвергались работники посольств, консульств Китая, Японии, Маньчжоу-Го[209].

Репрессивные мероприятия в отношении работников посольств, консульств, диппредставительств Японии, реже Китая, стартовали с июня 1933 г., когда эти категории населения были отнесены к подозреваемым в «японском шпионаже». Однако оперативные материалы на эти органы собирались сотрудниками ОГПУ – НКВД с 1926 г. Так, в Киеве в Отраслевом государственном архиве Службы безопасности Украины хранится трехтомное дело по японскому консульству в Одессе[210]. Репрессии сопровождались закрытием ряда консульских учреждений в регионах СССР. Японские консульства были закрыты в Новосибирске и Одессе, китайские – в Иркутске и Новосибирске. В Чите и Благовещенске продолжали работать консульства Маньчжоу-Го, в Хабаровске и Владивостоке, Ленинграде – Японии. В Москве действовало посольство Японии. Репрессии прошли в регионах, где функционировали диппредставительства Японии, Китая, Маньчжоу-Го. «Консульскую» линию выделяли как региональные карательные органы, так и центральный аппарат, что следует из статистических отчетов НКВД СССР и докладных записок на имя Н.И. Ежова. К концу февралю 1938 г., согласно сведениям пятого отделения восьмого отдела ГУГБ НКВД, по консульским и посольским связям было арестовано 1526 чел., что составило 7 % от общего числа осужденных по «харбинской» операции. Основные репрессии прошли в ДВК (655 чел.), Новосибирской (370 чел.), Московской (150 чел.), Читинской (122 чел.), Одесской (72 чел.), Ленинградской (40 чел.) областях. Дополнительно третьим отделом ГУГБ НКВД было арестовано 77 чел.[211]

По «консульским и посольским связям» арестовывались все, кто имел прямые или косвенные отношения с дипломатическими учреждениями Японии, Маньчжоу-Го, Китая в СССР. В следственных материалах послы и консулы были определены главными агентами японской разведки, через которых координировалась и осуществлялась «шпионская» работа. Кроме того, по мнению карательных органов, именно они проводили «вербовку» китайцев и корейцев. Дела на арестованных по «консульским связям» не отличаются от дел, заводившихся на другие целевые категории приказа № 00593. В 90 % случаев – это коллективные дела на группу работников определенного диппредставительства. В «альбомных» справках, направляемых в Москву, обязательно указывались место работы и должность бывших сотрудников консульских учреждений.

Еще одной категорией, попавшей под действие приказа № 00593, стали так называемые дальневосточники – русскоязычное население, высланное в административном порядке с Дальнего Востока в 1930-е гг. Депортации подверглись бывшие белогвардейцы, работники японских концессий, а также китайцы и корейцы. Именно депортированные с Дальнего Востока белогвардейцы и бывшие работники японских концессий проходили в следственных делах как «дальневосточники». В некоторых случаях репрессии проводились на основании проживания и/или рождения в Дальневосточном крае. Интересен тот факт, что арестам подвергли только бывших служащих японских концессий, русскоязычное население, продолжающее работать на концессиях, репрессии обошли.

Особенно массово чистки против «дальневосточников» прошли в Алтайском крае, Новосибирской, Омской, Свердловской областях, Казахстане. На Алтае, еще до выхода оперативного приказа № 00593, летом 1937 г. сотрудниками Барнаульского и Бийского районных отделов УНКВД было сфабриковано дело «Сибирский союз Дальневосточников», лидерами которого были определены «дальневосточники», высланные из ДВК за работу на японских концессиях[212].