сквозь прозрачные нежно-розовые занавеси сочился свет и мягко отражался от белых алебастровых перил. Зена показала в ту сторону, Телемах кивнул. Некоторое время он что-то говорил, воительница молча слушала. Наконец она взглянула вниз. Время от времени кто-то проходил совсем рядом.

— Стражник? — спросила Зена. Мальчик кивнул, встал на цыпочки и зашептал ей прямо в ухо:

— Обход, как взойдет луна, и потом каждый час до рассвета.

Зена улыбнулась. Луны не будет еще несколько часов. К тому времени, как Стражник начнет расхаживать в царском саду, воительница давно уже проберется в покои, поговорит с Пенелопой и уйдет. Но куда? Зена снова улыбнулась и дотронулась до руки Телемаха, чтобы привлечь его внимание.

— Это безопасно? — спросила воительница, указывая на балконы.

Царевич ответил кивком. Габриэль чуть не вскрикнула:

— По перилам?

— Оттуда прекрасный вид, — заверила Зена и заработала пресердитый взгляд карих глаз. Воительница прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и гибким движением взобралась на ограждение площадки.

Глава 8

Разумеется, Зена понимала, что акробатические прыжки в полной темноте не доставят Габриэль никакого удовольствия. Знала она и то, что позже девушка непременно выскажет ей все, что думает по этому поводу. Пока же Габриэль стиснула зубы, уже в который раз подобрала подол хитона и с помощью Телемаха перебиралась с балкона на балкон. Она даже не особенно шумела. Все окна в этой части дворца были темны, лишь в покоях царицы виднелся свет. Впрочем, где-то позади Зена слышала мужские голоса. Вероятно, на кухне. Люди Драконта или дворцовая прислуга готовили военачальнику ужин. Обычно он не слишком утруждал воинов дисциплиной, но еда — была совсем другим делом. О трепетном отношении Драконта к питанию ходили разнообразные слухи. Он всегда заботился о том, чтобы на его стол попадали только самые изысканные блюда, и даже следил за их приготовлением. Разумеется, если не был на поле боя.

Живя во дворце и получив в свое распоряжение царские кладовые, военачальник наверняка потворствовал всем своим прихотям. Впрочем, это к лучшему. Сейчас он, должно быть, потягивает старое вино и вкушает превосходные сладости. Вероятно, Драконт рассказывает прислужнику о гонких ароматах и вкусных кушаньях, а бедняга слуга старается выглядеть осведомленным и заинтересованным, украдкой зевая до слез. Военачальник наслаждается, а прислужник только и думает, как бы сбежать поскорее к охрипшим от пенья друзьям и пропустить с ними добрую кружку крепкого вина. Меньше всего Драконт сейчас ожидает вторжения извне. Он задумается о нем только в том случае, если целое войско с ревом выйдет из волн морских и расставит вдоль дворцовых стен осадные машины и катапульты.

Зена улыбнулась картине, возникшей в ее воображении: Драконт вскакивает, расплескивая драгоценное вино… Даже если бы в распоряжении воительницы действительно было войско, не стоило бы действовать так прямолинейно. Нельзя рисковать жизнями мирных островитян, у которых нет ни оружия, ни военного опыта. Началась бы резня, Драконт убил бы слуг, царицу и наследника еще до начала настоящего сражения. «Надо подумать, — сказала себе Зена. — Выход всегда есть, и ты его найдешь».

Осталось сделать последний прыжок. На этот раз расстояние между балконами было чуть больше. Зена прыгнула первой и бесшумно, слегка присев, приземлилась на царский балкон. Стоя вполоборота к спутникам, она ждала Телемаха. Он легко преодолел разделявшее их пространство и обернулся помочь Габриэль. Царевич отошел от перил, покрепче уперся ногами в пол и протянул ей руки. Девушка с мольбой взглянула на усыпанное звездами небо, расправила плечи, прыгнула и рухнула прямо на Телемаха. Пришла очередь Зены возвести глаза к небесам: Габриэль произвела слишком много шума.

Кто-то вскрикнул от неожиданности, и сразу же раздался приятный женский голос:

— Все в порядке, госпожа, все в порядке, я уверена. Пойду взгляну, наверное, это ночная птица.

Зена схватила царевича и подтолкнула ко входу в покои, сама же склонилась над Габриэль. Девушка перевернулась и поморщилась, коснувшись спиной пола. Одарив Зену хмурым взглядом из-под насупленных бровей, она ухватилась за протянутую ладонь и поднялась на ноги.

— Одного синяка мне вполне хватало, — прошипела Габриэль. Зена прижала палец к ее губам и тут же подскочила к Телемаху: на балкон выглянула женщина в темно-синем хитоне служанки. Увидев наследника, женщина облегченно вздохнула. Телемах с достоинством улыбнулся и погрозил ей пальцем. Вдруг глаза служанки округлились и застыли, глядя в одну точку: женщина заметила позади мальчика закованную в доспехи девушку. Телемах кивнул, словно подтверждая, что все в порядке.

Комната царицы была просторной и светлой. Побеленные стены у пола и потолка украшал узор из диковинных цветов. Светлые ковры покрывали выложенный плитками пол. У стены было широкое ложе, прикрытое той же нежно-розовой тканью, что колыхалась на окнах, у открытого круглого очага располагались стулья с выгнутыми спинками, несколько подушек лежали прямо на полу. Комната была чисто выметена, прохладный ветерок долетал сюда с балкона. Над очагом в высоком потолке было устроено дымовое отверстие. У той стены, где не было окон, стоял маленький столик с причудливыми резными ножками, уставленный маленькими амфорами с ароматическими маслами. Над ним висело бронзовое зеркало в тяжелой раме. Часть противоположной стены занимал ткацкий станок, без сомнения, украшенный тем же мастером, который покрывал резьбой туалетный столик. Станок был предусмотрительно поставлен между окнами. Сейчас, с наступлением темноты, по обе стороны от него горели факелы, а над ним висела масляная лампа, освещавшая незаконченную работу. За станком сидела женщина в просторных красных одеждах. Прекрасные обнаженные руки ее двигались спокойно и привычно. У Женщины была гладкая смуглая кожа и не тронутые сединой иссиня-черные волосы. Как только Телемах вошел в покои, она оставила челноки и гребни и грациозно поднялась, протягивая руки ему навстречу.

— Сын мой, как же ты меня напугал! Они запретили тебе навещать меня, и ты вынужден скакать по балконам? — Царица наконец заметила Зену и Габриэль. — Кто эти девушки, сын мой?

— Нет, мама, я могу приходить к тебе, когда захочу, — Телемах улыбнулся царице и нежно обнял ее, гордясь неувядающей красотой своей матери. Правда теперь, подойдя к легендарной Пенелопе поближе, Габриэль различила между ее бровями и в уголках карих глаз тонкие морщинки. — Все в порядке, просто я не хотел, чтобы нас видели. Эти девушки сказали, что они наши друзья, мама.

— Друзья?

— Я им верю. Но я привел их сюда не поэтому. У них есть вести от отца.

Пенелопа дрожащей рукой оперлась на край станка и медленно опустилась на подушки. Встревоженные, потемневшие глаза пробежали по лицу Габриэль и остановились на Зене:

— Вы… Вы его видели? Моего