совсем не был похож на того, кого запомнила Ирати после тех двух очень ярких встреч. Этот Коранн выглядел таким худым, словно его семья не просто убегала от нашествия вампиров-оборотней, а убегала несколько дней. Не спасала от впечатления долгого голода даже общая отёчность на его лице из-за синяков и порезов… Сумеет ли он вспомнить её после таких потрясений? Ирати задала себе резонный вопрос: «А нужно ли, чтобы он меня вспоминал? Ему бы сейчас… выжить!» Да. Он не должен напрягаться, вспоминая нечто, что сейчас для него чуждое, а все силы направить на то, чтобы вернуться к своему прежнему образу сильного молодого эльфа.

Взглянув на столик, поставленный рядом с кроватью, Ирати обратила внимание, что на нём есть не только чашки и кувшины с водой, но и маленькая кастрюлька. Взглянув на Коранна, не разбудит ли его неловким движением, Ирати потянулась к этой кастрюльке. Тихонько открыв крышку, повела носом над тёмным варевом.

Всё правильно. Чтобы юноша набирался сил, Орис напоил его отваром успокаивающих и даже слегка снотворящих трав. Зачем же отец прислал её сюда? Коранн будет долго ещё спать под воздействием трав.

Кастрюлька едва не выпала из резко ослабевших пальцев из-за шелеста с кровати:

- Я тебя знаю…

Ирати сглотнула, изо всех сил вцепившись в ручки посудины, а потом опомнилась и поставила её на столик. Выпрямилась, поражённая: «Он не уснул?»

Но шёпотом же ответила:

- Знаешь.

И всмотрелась в его лицо. Может, она зря откликнулась? Может, он слишком слаб, чтобы говорить? Ведь она только убрала знаковое присутствие смерти в его теле, но сам Коранн, хоть и не умирающий теперь, зато тяжело раненный, и ему всё равно трудно говорить – не то что вести беседу, о которой она втайне мечтала. Ирати утешила себя только одним: «Он первый начал!»

- Откуда? Знаю? – настойчиво, хоть и тем же слабым шёпотом спросил юноша.

Ему, поневоле скосившемуся, трудно было смотреть на неё, сидевшую сбоку, поэтому девушка подвинула стул так, чтобы сидеть прямо перед ним. Тревога в его глазах сразу успокоилась, и теперь Коранн следил за ней полузакрытыми глазами.

- Я шла возле повозки во время летнего праздника, и ты взглянул на меня, - прошептала Ирати, обмирая: вспомнит? Нет? И добавила на всякий случай: - Ты был с сестрой… И вы быстро ушли.

- Пить… - прошелестел юноша.

Ругая себя: видела же его белесоватые от пересохлости губы – Ирати быстро встала и, немного поколебавшись, наполнила пустую чашку именно отваром Ориса. Как бы её ни хотелось поговорить с Коранном, но его состояние требовало большего покоя, чем юноша сейчас ощущал.

Она пересела на краешек его кровати и помогла чуть-чуть приподнять голову, чтобы удобней было поить его. Он пил, и девушка видела, как он поверх края чашки продолжает разглядывать её. Она даже начинала смущаться его неожиданно проницательного взгляда, для его плачевного состояния довольно странного.

- Ты… хочешь, чтобы я уснул?

- Нет. Не хочу. Но так будет лучше для тебя.

- Я вспомнил тебя – в лесу.

Ирати недоверчиво посмотрела на него. Вспомнил? Тот случай, когда они узнали имена друг друга?

- Заросли папоротника… - выдохнул он, пытаясь продраться сквозь боль потрескавшихся губ и улыбнуться ей. – Тебя зовут… папоротниковые заросли … Ирати… Ты сидела в вереске, прекрасная, как таинственный цветок папоротника… Ирати…

Девушка прикусила губу. Вот как он её запомнил! Её имя и в самом деле значило именно это – заросли папоротника. Но имя это древнее – для сегодняшнего времени. А он знает. Значит, их семья и впрямь жила очень замкнуто – настолько, что он знает старинные имена и их значения?

И вдруг испугалась. А имя – его? Оно – тоже древний отголосок современного слова. Но какого слова… Не потому ли отец (начинала она подозревать) послал её к нему? Но почему? Зачем? С какой целью именно она должна быть рядом с юношей, носящим королевское имя?.. Или имя здесь не при чём?

- Ты испугалась… меня, - шёпотом сделал он неправильный вывод.

- Не тебя, - покачала она головой, стараясь забыть об отце и его непонятных , а потому пугающих намерениях и думать только о состоянии Коранна.

- Имя… - прошептал он. – Ты испугалась, потому что… не помнишь меня.

От неожиданности Ирати улыбнулась.

- Ты Коранн, - вполголоса сказала она. – Так назвала тебя сестра – в вереске.

- И ты запомнила.

- Я запомнила.

- Тогда я усну.

Она снова улыбнулась – уже его странной логике. Но поняла, о чём он. Его волновало, помнит ли она то, что помнит он. И, когда он узнал необходимое, успокоился.

Ирати осторожно укрыла его тонким шерстяным одеялом, подтащив его так, чтобы согреть его. По сопению она догадалась, что в комнате, где камин был раскалён до предела, Коранн, тем не менее, мёрз. Из-за физической слабости и ран. Из-за вынужденной неподвижности.

А потом села свободней, опираясь на спинку стула, и загляделась на юношу. Почему-то именно сейчас её передёрнуло от вида его лица, слишком страшного, похожего на маски из празднеств прошлого. В сердце вкралась жуткая мысль: а если эта маска не пропадёт? Если на лице Коранна останутся следы от когтей вампиров? И, пытаясь отринуть его внешний образ, девушка уставилась в окно, вспоминая лицо прежнего Коранна и невольно улыбаясь…

За спиной будто сквозняком пахнуло.

Странно. Ирати помнила, что дверь в комнату открывается с небольшим скрипом. Но скрипа не было, а значит – не может быть и сквозняка. Но обернулась.

Правитель Итерри стоял так близко за спиной девушки, что она чуть не упёрлась носом в его живот. Ирати вскочила со стула, хотя отец небрежно махнул на неё рукой: сиди, мол, вставать необязательно.

С губ Ирати рвался вопрос: «Зачем ты пришёл, отец?»

Но она послушно выжидала, не скажет ли сам правитель Итерри о цели своего прихода... Вскочив со стула, она замерла в нескольких шагах от отца, так что с удивлением и насторожённостью разглядела, как его губы, вроде как неподвижные, кривятся в новой усмешке… Да что такое происходит?..

В тишине прошуршал шёпот:

- Ты видела его ранее. Он хорош собой?

- Очень…

Ещё одна волна по жёстким губам правителя Итерри, и Ирати вспыхнула от неясного желания противоречить отцу, даже не зная, в чём именно.

- Я рад, что вы знакомы.

Это правитель Итерри произнёс