— Простите, — повинился я, втянув голову в плечи.

Демоница несколько секунд на меня пристально смотрела и наконец, что-то для себя решив, усмехнулась и сказала:

— Так уж и быть, выделю для ничтожного человечка ещё немного своего рабочего времени. Но начну с краткой предыстории.

И начала она с довольно большого отдаления, которое я слушал вполуха. Но всё же кое-что усвоил.

Несколько сотен тысяч лет назад людей создал не Реннион, а некий древний бог Солон. Да, в те «лохматые» времена божеств было множество, так же, как и разумных рас, населявших эту планету.

Многообразие рас несли войны, распри и ненависть. И в конечном итоге, войны погрузили планету в тысячелетний хаос, после которого на планете не осталось никого. Практически все боги ушли, но Солон был типа «истинным творцом» — он напоследок ещё раз посеял свои «семена творца» в этом мире и ушёл в другой.

Каким образом божок это сделал, я уточнять не стал, чтобы не портить забавную картину своего личного видения ситуации. Хе-хе!

Как представлю, что он в небесах спустил штаны и, достав свой божественный кукан, стал напоследок наяривать, разбрызгивая «семена творца». Я даже слегка хрюкнул от смеха при рассказе демоницы, но большего себе не позволил, так как она остановилась и хмуро покосилась на меня.

Когда я сделал максимально кирпичное рыльце, она продолжила:

— Десятки тысяч лет люди развивались, создавали себе идолов, но были абсолютно неприкаянными безбожниками. Поэтому около десяти тысяч лет назад шествие над людьми взял молодой бог Реннион, наблюдавший ради интереса за созданиями Солона. Он построил свои порядки и в рамках дозволенного поменял само мироустройство…

Далее, по словам Ванессы, первые беды начались, когда на землю ступили евреи. А это произошло как раз тогда, — по времени нашего родного мира — когда Моисей водил евреев по пустыне. Непонятно как, но около сотни человек переместились в этот мир прямо во плоти, а не просто душой, как в моём случае.

Реннион тогда обрадовался, что может сделать их своими названными детьми, потому как структура их души разительно отличалась от местных. Он дал им знания, как по закону этого мира подчинять себе незабвенных сущностей из мира духов. Но человеческая натура — она остается человеческой.

Датарохцы возгордились собой и начали сотни лет терроризировать чуть ли не весь остальной мир благодаря своей «жреческой» силе. Датарохи, как они себя тогда называли, становились жестокими, не имея ни капли милосердия к «низшим» — коренным жителям этого мира.

Вот тогда-то и спустился Реннион на землю. Не вытерпел бог того, что его названные детки оехули в конец. Он их проклял и посадил на короткий поводок в том самом городе, где они живут и сейчас. Весь остальной мир вздохнул свободно.

Вот так. Местное человечество и охеревшие «масоны» больше друг друга за булки не трогали. Датарохцы стали малочисленными, с привязкой к горной заднице, а обыкновенные люди расплодились.

— Вы намекаете на то, что я тоже еврей что ли? Не-не, я не жестокий — я русский, — с улыбкой сказал я, когда она договорила.

— Дол…ёб ты, по-русски! — жёстко ответила демоница. — Я это рассказала к тому, чтобы ты понимал, что структуры человеческих душ нашего мира и здешнего — разительно отличаются. Местным не дано работать с духовной силой. В них это просто не заложено! — повышая голос закончила она.

— Ладно, понял, госпожа Версус, но… разве я могу, как евреи, управлять этой… эм-м… духовной силой? — спросил я и сделал над собой усилие, чтобы не переиначить глупое название.

— А как по-твоему ты перемещался из тела в тело? Как голыми руками давил черепушки? И… — она усмехнулась, — кувыркался с мертвячкой, когда у тебя по определению не должно ничего стоять?

— Вы и это знаете⁈ — потрясённо воскликнул я, наливаясь пунцовой краской, а демоница загадочно улыбнулась и, слегка облизнувшись, вымолвила:

— Я же сказала, что видела твои воспоминания. А особенно похоть… Такой сладкий грех.

— Э-эм, госпожа, я не…

— Рот закрой, — перебила меня она, будто прочла в моих мыслях, что я хочу её мягко отшить. — По поводу «Межмирья»… — продолжила она, сцепив руки перед собой. — В нашем мироздании это называется «Межастральем». Это переходная зона в Астрал, а уже он сложный переходной слой реальности в нижние миры. Примерно то же самое и здесь. Сначала предмирье, а потом межмирье, которое напрямую связано с Обителью Ренниона и обиталищем ещё одного бога-отшельника — Урокона. В принципе, предмирье и межмирье — это один слой реальности, так что если будешь его называть первым вариантом, ошибки не будет…

В этот момент я скромно поднял руку как в школе, всё ещё продолжая краснеть за мои интимные сцены с Эсмеральдой.

— Чего? — приподняла она бровь.

— Э-э… Межмирье — это те самые пески? Откуда вы меня забрали?

— Всё верно, — кивнула она. — Ты и правда не совсем кретин, а только чуть-чуть, — сделала она мне комплимент, а я натянуто улыбнулся. — Этот слой реальности воспринимает тебя как духа. Ты же уже встречался с местными зверюшками в пустыне? — усмехнувшись, спросила она.

— Д-да… — подтвердил я, вспоминая громадного червя, и изумлённо спросил: — То есть, обрезанные могут вызывать таких зверюшек?

— Обрезанные? — переспросила Ванесса, но затем до неё дошло, что я имел в виду евреев, и вполне искренне засмеялась. — Хи-хи! Для справки: в этом мире они уже не обрезают свои перчики, — посмеиваясь, добавила она.

— Какие ж это тогда евреи… — хмыкнул я.

— Это уже другая нация. Их кровь давно смешалась с местными, — прокомментировала демоница, улыбаясь. — А насчёт твоего вопроса, то да. Практически все из них могут вызывать духов. Но большинство неспособно призвать духа размером больше кошки…

Какое-то время мы ещё проговорили об этих датарохцах на примере меня. Оказывается, то, что я чувствовал при ярости, когда по телу разливалось тепло — это и была духовная сила. Да и мой утренний стояк — это тоже последствия неосознанного её применения. По идее, я тоже могу вызывать духов, и у меня неплохие в этом перспективы.

Евреи вызывают духовную силу иначе. У них совершенно другие медитативные и вербальные практики, и вполне осознанные, в отличие от меня. По-настоящему сильные датарохцы могут даже летать, пылая своей «духовностью». И даже призвать себе на помощь того