сын достаточно могущественного аристократа считал себя превыше закона. Уж точно если это касалось случайных изнасилований то тут, то там. В мире маглов тоже были подобные места. Страны, в которых такая аристократия всё ещё существовала, упорствуя в своих взглядах на жизнь. И даже более мрачные земли, где это касалось не только верхушки общества. В любой стране, не прошедшей через эпоху Просвещения, дела обстояли подобным образом. Очевидно, это касалось и магической Британии, несмотря на наличие таких межкультурных заимствований, как газированные напитки в банках.

И если Драко не перестанет думать о мести, а я не откажусь от счастья в жизни, женившись на какой-то бедной безумной девочке, то всё, что я смог выиграть — это время, и то, очень немного…

Для одной девочки. Не для остальных.

Интересно, сложно ли будет составить список всех поборников чистоты крови и убить их?

Подобное пробовали сделать во время Французской Революции: составить список врагов прогресса и отсечь им всё ниже шеи. Насколько Гарри помнил, тогда это не привело к желаемым результатам. Вероятно, стоит стряхнуть пыль с книг по истории, купленных отцом, и выяснить, где ошиблась Французская Революция и легко ли это было исправить.

Гарри посмотрел в небо, на бледный круг луны, видимый в безоблачной утренней синеве.

Сломанный, испорченный, безумный, жестокий, кровавый, тёмный мир. Разве новость? Ты всегда знал это.

— Какой-то ты серьёзный, — сказал Драко. — Дай догадаюсь, твои родители-маглы говорили тебе, что такого рода вещи делать нехорошо.

Гарри кивнул, не доверяя своему голосу.

— Что же, как говорит мой отец, существует четыре факультета, но в конце концов каждый оказывается в Слизерине или Пуффендуе. И Пуффендуй тебе вряд ли подойдёт. Если решишь тайно присоединиться к Малфоям… наша сила и твоя репутация… Тебе бы сходило с рук то, что даже я не могу себе позволить. Хочешь попробовать? Почувствовать, каково это?

Ах ты коварный змеёныш. Всего одиннадцать лет, а ты уже выманиваешь свою добычу из безопасной норки. Может, тебя слишком поздно спасать, Драко?

Гарри задумался, решился, выбрал тактику:

— Драко, расскажи про чистоту крови. Я же в этом новичок.

Тот широко улыбнулся:

— Тебе непременно надо встретиться с отцом и спросить у него. Он наш лидер.

— Расскажи кратко.

— Ладно.

Драко набрал в грудь побольше воздуха и, придав голосу дополнительную глубину и выразительность, начал рассказывать:

— Из поколения в поколение наша сила угасает из-за смешения чистой крови с грязной. Ни один современный волшебник не может сравниться с Салазаром, Годриком, Ровеной и Хельгой, создавшими своей магией Хогвартс и знаменитые артефакты: медальон, меч, диадему и чашу. Мы чахнем и превращаемся в маглов, потому что скрещиваемся с ними и позволяем жить сквибам. Если эту чуму не остановить, то скоро наши палочки сломаются, наша магия исчезнет. Род Мерлина прекратит своё существование, а кровь атлантов перестанет течь в наших жилах. Наши дети будут грызть землю, чтобы выжить, словно обычные маглы. И тьма накроет мир навсегда, — Драко удовлетворённо закончил и сделал глоток чая. Похоже, он считал сказанное достаточным аргументом.

— Убедительно, — согласился Гарри, имея в виду скорее форму аргумента, а не суть. Классическая модель: грехопадение, необходимость охранять остатки чистой крови от грязи, прекрасное прошлое и мрачное будущее. И на это уже есть готовый стандартный ответ…

— Но должен тебя кое в чём поправить. Твоя информация о маглах немного устарела. Мы больше не грызём землю, чтобы выжить.

Драко покосился по сторонам:

— Что?! Что значит «мы»?

— Мы. Учёные. Род Фрэнсиса Бэкона, в чьих жилах течёт кровь Просвещения. Маглы не сидели сложа руки, горюя, что у них нет палочек. И теперь у нас есть своя собственная сила, с магией или без неё. Если ваша магия исчезнет, то мы и правда потеряем нечто ценное, потому что она — единственный намёк на то, как на самом деле работает вселенная. Но вы не будете грызть землю. В ваших домах по-прежнему будет прохладно летом и тепло зимой, по-прежнему будут доктора и лекарства. Если ваша сила исчезнет, наука поможет вам выжить. Да, это будет трагедия, которую мы должны предотвратить, но на мир не опустится тьма.

Драко отпрянул на пару шагов. На его лице застыла смесь страха и недоверия.

— О чём ты говоришь, Мерлин тебя побери?

— Эй, тебя-то я выслушал, теперь твоя очередь.

«Неуклюже получилось», — мысленно упрекнул себя Гарри, но Драко перестал пятиться и, кажется, готов был слушать.

— Я имел в виду, — попробовал исправить ситуацию Поттер, — что вы не особо-то обращаете внимания на то, что происходит в мире маглов.

Вероятно, потому что волшебники относились к остальному миру, как к трущобам, заслуживающим не больше внимания, чем повседневные тяготы жителей Бурунди в колонках «Файнэншл Таймс».

— Ладно. Устроим быструю проверку. Волшебники когда-нибудь были на Луне? Ну, на той штуке, — Гарри ткнул пальцем в сторону большого далёкого шара.

— Чего?! — только и сказал Драко. Было ясно, что подобная мысль никогда не приходила ему в голову. — Отправиться на… Да это же не… — он ткнул пальцем в сторону маленькой бледной штуковины в небе. — Нельзя аппарировать в место, где ты никогда не был. Как же кто-то мог побывать на Луне в первый раз?

— Подожди-ка, — остановил его Гарри, — я покажу тебе книгу, которую взял с собой. Я вроде помню, в какой коробке она лежит…

Он присел перед сундуком, открыл отсек с лестницей, спустился, снял одну коробку с другой, рискуя отнестись неуважительно к книгам, сорвал упаковочную бумагу и быстро, но аккуратно вытащил её содержимое.

(Несмотря на отсутствие генетической связи, Гарри удивительным образом унаследовал почти волшебную способность Верресов запоминать местоположение книг, даже если видел их всего раз.)

Потом он взлетел по лестнице, ногой пихнул её в сундук и, тяжело дыша, начал перелистывать книгу в поисках нужной фотографии, на которой была изображена белая бесплодная поверхность Луны, покрытая кратерами, а также люди в скафандрах и бело-синий земной