Тем не менее, Бернанке заверил законодателей, что им не стоит слишком беспокоиться. Замедление означает, что экономика переходит к более "устойчивым темпам" роста. ФРС хотела замедлить рост экономики и хорошо справляется со своей задачей, считает он. Бернанке признал, что повышение процентных ставок, вероятно, приведет к снижению спроса на жилье. Вероятно, увеличится число случаев лишения прав на жилье, и это нанесет определенный ущерб. "Однако на данном этапе влияние проблем на рынке субстандартного кредитования на экономику в целом и финансовые рынки, скорее всего, будет сдержанным", - сказал он.

Проблемы не были сдержаны. В течение примерно шести лет американская финансовая система была организована вокруг центрального, питательного потока дешевых денег. Когда ФРС повысила процентные ставки в 2006 и 2007 годах, последствия этого распространились по всей экономической системе и потрясли ее. Сильные толчки начались в августе 2007 года, когда французский банковский гигант BNP Paribas заявил, что не может точно определить цену некоторых ценных бумаг, основанных на жилищных кредитах. Это означало, что банк не мог выяснить, сколько на самом деле стоят кредиты, что поставило под вопрос стоимость базовых активов, от которых зависела платежеспособность банков. После этого все довольно быстро развалилось. За год средняя цена на жилье упала на 10 процентов, что стало серьезным ударом по благосостоянию среднего класса. К началу 2009 года цены на жилье упали на 20 %. За два коротких года американцы потеряли около 10 триллионов долларов. Убытки понесли крупные банки и инвестиционные фонды, которые учитывали ипотечные кредиты как ценные активы на своих счетах. Многим из них грозил неминуемый крах, как и Continental Illinois, когда стоимость рискованных энергетических займов скорректировалась. Фондовый рынок рухнул в конце 2008 года, когда банковские обломки стали очевидны, уничтожив за два года около 8 триллионов долларов богатства. Это был худший экономический спад со времен Великой депрессии.

Крах 2008 года высветил глубокое несоответствие между властью Федеральной резервной системы и властью фискальных органов, таких как Конгресс и Белый дом. Фискальные власти оказались медлительными и неэффективными, в то время как монетарная власть Федеральной резервной системы оказалась надежной, четко поддерживаемой и быстродействующей.

Администрация Обамы в первую очередь стремилась обеспечить рекапитализацию крупных банков. Министр финансов Тимоти Гайтнер ранее был президентом Федеральной резервной системы Нью-Йорка. Подход Гайтнера к кризису воплотил в себе современную теорию банковского регулирования Демократической партии. Главным приоритетом была защита финансовой стабильности банков, а не их закрытие или реструктуризация, как это делал Рузвельт во время Великой депрессии. Гайтнер знаменито назвал эту стратегию "пеной на взлетной полосе". Он намеревался помочь банкам совершить плавную аварийную посадку и как можно быстрее восстановиться. Нанесение пены началось еще до вступления Обамы в должность, когда Конгресс принял пакет мер по оказанию помощи банкам на сумму 700 миллиардов долларов. Чтобы устранить более масштабный ущерб, нанесенный экономике, новая администрация пошла по кейнсианскому пути: тратить государственные деньги в тот момент, когда частный сектор отступал. Цель заключалась в стимулировании спроса и смягчении спада, но усилиям мешала сильная оппозиция республиканцев против государственных расходов. Обама начал с позиции компромисса, представив план, который, по мнению его администрации, мог бы понравиться республиканцам. Значительная часть пакета мер по стимулированию экономики была принята в виде снижения налогов. Общая сумма пакета составила примерно 787 миллиардов долларов (хотя, по более поздним оценкам, истинная сумма достигала 862 миллиардов долларов). Этого все равно было недостаточно, чтобы заменить утраченный спрос.

Эти фискальные программы затмили действия Федеральной резервной системы, масштабы и скорость которых не были раскрыты в течение многих лет. ФРС напечатала и выдала более 1 триллиона долларов, пока Конгресс еще спорил о формулировках законопроекта о стимулировании экономики. Как позже выяснили Bloomberg News и историк экономики Адам Туз, значительная часть этих денег ФРС была направлена непосредственно в иностранные банки, которым грозил крах. ФРС открыла "своп-линии" с иностранными центральными банками, в основном в Европе, и обменивала вновь созданные доллары на иностранную валюту этих банков по льготному курсу. ФРС также активно действовала в интересах банков внутри страны. В конце 2008 года ФРС впервые прибегла к количественному смягчению. Она купила у банков облигации на сумму около 600 миллиардов долларов, разместив все новые деньги, созданные для покупки, непосредственно на их резервных счетах.

Действия ФРС казались очень сложными и изощренными, и это впечатление усиливалось, когда программы экстренного кредитования обозначались диким зверинцем непонятных аббревиатур, таких как TAF (term auction facility), TSLF (term securities lending facility) и PDCF (primary dealer credit facility). Но это был язык ФРС. Действия ФРС сводились к одной основной вещи: она создавала новые доллары на Уолл-стрит через счета небольшого клуба первичных дилеров. И делала это в беспрецедентных масштабах.

Легче всего понять масштаб действий ФРС, сравнив их с тем, что центральный банк делал на протяжении предыдущего столетия. В период с 1913 по 2008 год Федеральная резервная система ежегодно печатала все больше долларов в стабильном постепенном темпе, увеличивая предложение новых денег, называемое "денежной базой". В период с 1960 по 2007 год ФРС увеличила денежную базу на 788 миллиардов долларов.

Во время спасения банков в 2008 году ФРС напечатала почти 875 миллиардов долларов. Это более чем удвоило денежную базу за несколько месяцев. Другой способ оценить размер интервенций ФРС - посмотреть на ее баланс. Когда ФРС что-то покупает, она заносит это на свой баланс, который отражает, сколько долларов ФРС влила в банковскую систему. Всего за несколько месяцев после сентябрьского обвала фондового рынка баланс ФРС вырос на 1,35 триллиона долларов, более чем удвоив активы, уже имевшиеся на балансе.

Все это делалось с пониманием того, что речь идет о чрезвычайных мерах, о чрезвычайной попытке противостоять чрезвычайной опасности. Финансовая паника 2008 года грозила ввергнуть мировую экономику в глубокую депрессию. Финансовая система пришла в упадок, банки перестали вести дела друг с другом, потому что никто не знал, кто разорился, а кто нет. ФРС вмешалась в ситуацию, как и было задумано, и остановила панику.

Том Хениг проголосовал за поддержку каждого из этих действий, когда они были представлены на рассмотрение FOMC в ходе серии экстренных заседаний. Он считал, что это работа ФРС. Но вопрос для него заключался в том, что произойдет потом, когда чрезвычайная ситуация закончится. Именно здесь нужно было принимать сложные решения.

Когда закончился крах 2008 года, сразу стало ясно, что ущерб будет долговременным. Сам Бен Бернанке написал работу, в которой