— Вен кесс'ани икарал юникст туун кесс нахани эккаи’ута кота?

Это слово, кесс, часто всплывало, когда он разговаривал с ней. Она не была уверена, но у нее было подозрение, что оно означало тебя. Это не помогло ей понять, о чем он спрашивал, но одно препятствие за другим, верно?

Все еще держа панцири эккаи'ута, она придвинула руки ближе, пока их не разделил всего дюйм или два.

— Маленькие. Используй маленькие слова, Кетан.

Он изобразил ее жест верхними руками.

— Ви? Маленькие?

Айви кивнула.

— Ви. Маленький, — она развела руками. — Большой.

Он сделал то же самое.

— Вольшой. Валай.

— Большой, — повторила она, сделав ударение на звуке «б».

Кетан попробовал еще раз, издав что-то более близкое, со странным щелчком в горле.

— Айви маленькая. Кетан большой.

— Айви голодная. Ешь.

Она усмехнулась.

— Да. Айви голодная.

Он откинулся назад, по-новому рассматривая ее, и снова поднял жвалы и прищурил глаза. На этот раз он издал чирикающий звук. Это должен был быть такой же звук, как любой другой звук неизвестного существа — чужой и неразборчивый, возможно, даже тревожащий, — но каким-то образом она знала, что это смех.

Айви поднесла эккаи’ута ко рту и проглотила сливочную мякоть, очистив обе половинки за считанные секунды, прежде чем схватить еще один плод, из тех, что он принес, разорвать его и проглотить. Затем, хотя это шло вразрез со всеми тренировками по выживанию, которые она прошла перед посадкой на «Сомниум» — им советовали подождать хотя бы немного после употребления инопланетной пищи, даже при положительном анализе, — она попробовала несколько других блюд.

Она была просто слишком чертовски голодна, чтобы ждать. Пока она ела, они с Кетаном продолжали учиться друг у друга.

Существа-ростки назывались юган'телт. Они приятно хрустели и имели пряный привкус, напоминающий хрен, хотя и не такой крепкий. Коренья назывались ашок'тика, и они были удивительно нежными. В их вкусе чувствовалась землистость, но ее перекрывала крахмалистость. Вгрызаться в эти корни было все равно что грызть сырую картошку.

Ей придется придумать, как их приготовить, и попробовать еще раз.

Ее любимыми были растения, похожие на соты, хатхаал'рок, которые при ближайшем рассмотрении действительно оказались чем-то вроде грибов. Они таяли у нее на языке и были на вкус такими же, как и выглядели, — сладкими, как мед.

Она и Кетан разделили еще один сейки'ларак после того, как кончились хатхаал'рок. К тому времени она наелась, и Кетан собрал оставшуюся еду, чтобы убрать ее, запечатав часть в грубые глиняные кувшины, а остальные сложив в корзины на стене.

Наблюдая за тем, как он убирает за собой, Айви поняла, что расслаблена. Почти… довольна. Уверенная в том, что это существо в виде человека-паука не собирается причинять ей вред или есть ее, что Кетан был достаточно дружелюбен, чтобы обеспечить ее водой, едой и убежищем, несмотря на его реакцию, когда он вернулся ранее.

Айви не могла винить его — она приставила копье к его горлу. Она взяла оружие вскоре после того, как он ушел, проведя бог знает сколько времени, подпрыгивая при каждом звуке и пугаясь каждый раз, когда гнездо раскачивалось немного больше обычного. Копье в руках помогло ей успокоиться, пока гнездо не начало трястись по-настоящему и она не услышала, как по его поверхности снаружи царапают когти.

Страх был ее инстинктивной реакцией, ее подсознание решило, что она, по крайней мере, попытается дать отпор тому ужасному монстру, который собирался ее съесть.

Кетан двигался так быстро — быстрее, чем она смогла даже осознать, что это был он, а не какой-то безымянный ужас.

Закусив нижнюю губу, она пробежалась по нему глазами. Он не был пауком или насекомым, но сходство было неоспоримым — и она никогда не была фанаткой жуков. Если она смотрела на него слишком пристально, ее разум цеплялся за все эти нечеловеческие черты. Они говорили ей бояться.

И она испугалась, когда он прижал ее к стене, когда он обернул эти маленькие придатки вокруг ее бедер и провел языком по ее щеке — она была так уверена, что он съест ее прямо здесь и сейчас. Но было много раз, когда он смотрел на нее, и в его глазах была почти… нежность.

Одной этой мысли было почти достаточно, чтобы заставить ее поверить, что она действительно сошла с ума во время криосна.

Ей нужно было сосредоточиться на том, что было важно — выжить и найти «Сомниум». Найти других людей. Если она жива, должны быть и другие, верно? Другие люди, которые нуждались в помощи? И если бы они нашли «Сомниум», должен был быть шанс на спасение, верно?

Если бы только Кетан мог сказать ей, где он ее нашел.

Со временем. Они добились прогресса. Ей просто… нужно было набраться терпения и надеяться, что с остальными все в порядке.

Что она была не единственным оставшимся человеком.

ГЛАВА 10

Айви вцепилась в руль, ее желудок скрутило в узлы. Эти узлы слились в холодный, плотный клубок страха, такой тяжелый, что угрожал утянуть ее вниз, вниз, вниз, и она знала, что будет падать во тьму вечно, и никто не услышит ее криков, никто не придет ее спасать.

Потому что прямо сейчас у нее никого не было.

И ей действительно, очень нужен был кто-то.

Как она могла быть такой наивной? Такой глупой?

Она закрыла глаза. Молодая и глупая — вот какой она была в семнадцать. Слишком юная и слишком доверчивая, с головой в облаках и сердцем нараспашку.

Она не прислушалась к голосу разума, не послушалась людей, которым ей следовало доверять, людей, от которых она убежала год назад. Вместо этого она доверилась кому-то другому, кому-то, кто, как она думала, любил ее, ради кого она пожертвовала всем…

Когда она открыла глаза, она стояла на тротуаре перед домом своих родителей. Но он был намного больше, темнее и внушительнее, чем она помнила, — совсем не то место, в котором она выросла. Окна смотрели на нее с осуждением, поблескивающим в их стеклах, карнизы выглядели как резко сдвинутые брови.

Ее ноги двигались сами по себе, и она скользила по дорожке с медлительностью, которая давала ее тревоге достаточно времени, чтобы усилиться.

Зачем она пришла сюда? После всего, почему именно сюда?

Потому что это дом, не так ли? Где-то должен быть дом…

И они мои родители.

Внезапно она оказалась у двери. Она возвышалась над ней, заставляя ее снова почувствовать себя маленьким ребенком, говоря ей, что она