– У вас есть их домашний адрес? – спросила Кейт.

Полицейский продиктовал адрес, и Мазур черкнул его в маленькую записную книжку, которую достал из кармана.

– Я знаю этот район.

Заглянув в боковое стекло, детектив увидел на переднем сиденье ключи. Он подергал за ручку. Дверь была заперта.

– Запер ключи в машине.

– В духе Самаритянина, – сказала Кейт. – И снова он видит себя добропорядочным человеком и старается по возможности не портить чужое имущество.

Покачав головой, Мазур достал телефон. Он позвонил Калхун, и они договорились о том, что она сама или один из ее ассистентов срочно приедут на место.

– У кого-нибудь из тех, чьи машины угонял Самаритянин, были нелады с законом?

– Нет, я изучила их, всех до одного. Но из этого вовсе не следует, что нам не нужно поговорить с Томпсонами.

– Водитель-дальнобойщик должен прекрасно знать все магистральные шоссе.

– Да, должен.

Кейт и Мазур подъехали к дому Боба и Линды Томпсонов. Это было одноэтажное кирпичное строение на вид площадью не больше полутора тысяч квадратных футов. Во дворе перед домом были разбросаны игрушки, на крыльце сидела собака.

Они поднялись на крыльцо. Кейт встала справа от двери, а Мазур нажал кнопку звонка, после чего отступил влево. Обоим не раз приходилось слышать о полицейских, убитых во время обыкновенного обхода.

Дверь открыла полная рыжеволосая женщина с малышом на руках.

– Я так понимаю, вы полицейские. Насчет нашего фургона.

– Совершенно верно, – подтвердил Мазур, показывая свой значок. – Мы его обнаружили. А вы – миссис Томпсон?

– Да, это я. – Улыбнувшись, женщина вышла на крыльцо. – Слава богу! Если бы мне сегодня еще раз пришлось ездить вместе со своей матерью, я бы точно сошла с ума. Когда я смогу его забрать?

– В настоящий момент с вашим фургоном работают криминалисты, – сказал Мазур.

– Для обычного угона это уже чересчур, вы не находите?

– Есть основания полагать, что ваша машина использовалась при совершении убийства, – сказала Кейт.

– Убийства? – Широко раскрыв глаза, Линда затрясла головой. Какое-то мгновение она молча смотрела на полицейских, словно ожидая услышать, что это шутка. Однако, когда опровержения не последовало, спросила: – Кому может понадобиться для этой цели фургон?

– Тому, кто хотел казаться безобидным и неопасным, – сказала Кейт. – Ваш муж дома?

– Нет, Боб уже уехал. Сегодня утром забросил меня домой и сразу же был вынужден снова тронуться в путь: позвонил шеф и распорядился доставить срочный груз. Вернется не раньше пятницы.

Ребенок схватил мать за волосы и с силой дернул, отчего та поморщилась и отняла его руку.

– Где он сейчас?

– В пяти часах пути отсюда. В половине случаев я понятия не имею, где он. Боб работает очень много. Мы ждем еще одного ребенка и копим на дом побольше. – Линда опустила малыша на крыльцо. – Почему вы всё это спрашиваете?

– Мы просто стараемся определить, кто застрелил жертву, – сказала Кейт.

– Ну если вам нужно найти того, кто виновен в том, что фургон угнали, так это я. Когда мы с Бобом уезжали, у меня мысли были заняты другим, и я оставила ключи в незапертой машине. Боб был не в восторге, но он знает, что я сама не своя, когда беременная. – Она похлопала себя по округлившемуся животу. – Мы уехали из города и узнали о том, что фургон угнали, только сегодня утром.

– У вас есть камеры видеонаблюдения? – спросил Мазур.

– У самих нет, но есть у соседа напротив. Впрочем, можете не трудиться. Боб уже спрашивал у него запись, но сосед сказал, что камера не работала.

Мазур оглянулся на коричневый каменный дом с заросшим сорняками садом перед крыльцом.

Малыш попытался пройти мимо него, однако детектив, не задумываясь, положил ему руку на плечо. Мальчик с улыбкой посмотрел на него.

– Спасибо, миссис Томпсон. Мы просто стараемся подойти к делу со всех сторон. – Детектив опустил взгляд на ребенка, и уголки его губ поднялись вверх.

– Когда я смогу получить назад свой фургон? – снова спросила Линда.

– Вам придется подождать несколько дней, – ответил Мазур.

– Несколько дней?

– Возможно, приедут наши криминалисты и возьмут у вас отпечатки пальцев. – Снятие отпечатков пальцев было стандартной процедурой, а учитывая то, как открыто и непринужденно держалась Линда Томпсон, она, скорее всего, не имела никакого отношения к убийству.

– Зачем?

– Чтобы исключить всех тех, кто обыкновенно находился в фургоне. То же самое относится и к вашему мужу.

– Хорошо, – согласилась Линда.

Мазур и Кейт пересекли улицу, и детектив постучал в дверь дома напротив. В ожидании ответа он смотрел на камеру. Дверь не открылась, и тогда Тео засунул свою визитную карточку в щель между дверью и косяком.

Они снова сели в машину, и детектив проводил взглядом Линду, заходящую с ребенком в дом. У него вдруг перехватило дыхание.

– Что с вами? – встревожилась Кейт.

– Всё в порядке, – кашлянув, пробормотал Мазур.

Она оглянулась на дом.

– Малыш напомнил вам вашего сына?

– Все дети мне его напоминают. – Надев темные очки, Тео завел двигатель.

* * *

Он сидел перед телевизором, переключая каналы в поисках любого упоминания о Кейт и пресс-конференции, однако пока что ничего не было. Но она ведь уже должна была получить его послание?

Встав, он принялся расхаживать по комнате. Чего она ждет? Чего…

Письмо. Кейт ждет письма. Это испытание с целью узнать, все ли ему известно про Самаритянина. Он взглянул на часы. Письмо придет в течение ближайшего часа, и тогда он получит свою пресс-конференцию.

Он включил запись пресс-конференции Кейт в Оклахома-Сити. Пресс-конференция началась с краткого выступления начальника местного управления полиции, который затем уступил кафедру Кейт. Она поднялась, такая уверенная и решительная…

Подавшись вперед, он остановил кадр: ее лицо крупным планом, линия подбородка, губы. На момент пресс-конференции было известно о трех убийствах, и Кейт уже несколько месяцев вела с Самаритянином игру.

Ее цель заключалась в том, чтобы вывести убийцу из себя. Она стремилась заставить преступника усомниться в своем мужском достоинстве. Совершить какую-нибудь глупость. Что и сделал Ричардсон. Он, как никто другой, знал, как дергать Ричардсона за нитки, заставляя плясать.

Но если Кейт надеется и его заставить действовать опрометчиво и совершить какую-нибудь глупую ошибку, то ошибается. Она играет по его правилам, и никакими своими словами и действиями не изменит его планы.