— Видеть дело, к которому приложил усилия, очень важно.

— Целая эпопея, — с улыбкой произнес Вешкин.

— Когда я согласился на это безумие, — похлопал его по спине Невский. — Я понятия не имел, во что мы ввязываемся.

В этот момент, по дорожке, что ведет в главный корпус, к собравшимся подошел ректор. Он хмуро оглядел людей, заприметив родителей Филимона. Того самого ученика и по совместительству любителя скрипки, из-за которого всё это сейчас и происходит. А затем он взглянул на группу молодых энтузиастов.

— Допустим, вы своего добились, — тяжело вздохнул ректор. — Очень надеюсь, что все пройдет как надо.

— Мы все проверили, — кивнул Вешкин.

— Хорошо. Думаю стоит начинать. Не ровен час дождь нагрянет…

— Ну, кто будет снимать простыню? — спросил Фирс и улыбнулся, когда все ребята указали пальцем на Кирилла.

— Гордой походкой, смеясь через шаг, — продекламировал Вешкин с улыбкой и направился к статуе. — Он делает дело, он почти маг!

Вешкин подошел к статуе и взобрался на небольшую платформу, к которой она крепилась ногами. Оглядев толпу, он помолчал несколько секунд, чтобы его заметили он выпрямился и улыбнулся.

Его взгляд скользнул по заинтересованным лицам студентов. Этот же взгляд наткнулся на его невесту Марину, что приехала по такому случаю на торжество. От ее вида Кирилл еще сильнее выпрямился и расплылся в довольной улыбке. Однако, стоило его взгляду наткнуться на взрослую пару, как пыл поубавился. Здесь же находились родители того странного соседа по комнате. Своеобразного, крайне упертого парня, что не имел слуха, но все равно продолжал играть на скрипке. Того парня, что стал толчком, причиной и смыслом изготовления статуи.

— Дамы и господа! — громко произнес Вешкин, стараясь держать на лице хотя бы натянутую улыбку. — Сегодня, творчески-артефактная группа «Скрипач», готова вам представить свое творение. Статуя, в память о хорошем человеке. Тому, кто не смотря ни на что шел к своей цели. Дамы и господа…

Кирилл обернулся, схватился за простынь и спрыгнул с постамента, открывая зрителям трехметровую статую молодого парня, что точно копировала вид знаменитого на все общежитие «Скрипача».

— Надеюсь, здесь он будет играть лучше… — тихо прошептала девчонка в первых рядах.

Вешкин же молча обошел статую и, когда дошел до ключевого места, активировал рунную связку «Старт» у ноги статуи.

Сначала ничего не происходило.

Статуя набирала запас и прогоняла все по основам, сплетенным в один единый механизм. Через пару секунд она наполнилась легким голубым цветом и, под сопровождение легкой музыки поющей осины, пришла в движение.

Скрипач стоял прямо, смотря вперед и слегка вверх. В левой руке у него была сама скрипка, а в правой смычок. Вот он с легкой улыбкой упер в ключицу скрипку, поднял смычок и начал игру.

Первые звуки скрипки полились и подействовали на присутствующих словно заклинание гипноза. Исчезли шепотки, шум и все уставились на статую.

— Александр Николос, — с легкой улыбкой произнес Вешкин, наблюдая за статуей. — Третья симфония… Тепло улыбки с того света.

Одна из сложнейших партий для скрипки зазвучала в полной тишине. Никто не заметил, что с людьми притихла и поющая осина. Ветви ее замерли и, казалось даже ветер стих.

Скрипач набирал скорость и тут же замирал в длинных протяжных нотах. Музыка лилась плавно, ровно, но тут раздался тихий шум. Шум маракасов. Один раз, второй и он входит в такт, выбивая ритм.

Вешкин растерянно обернулся и заметил, как поющая осина, свернув листья нижних веток в шарики, пытается подыгрывать. Вот верхние листья, не смотря на время года, сворачиваются в колокольчики. На глазах они покрываются прозрачной смолой и твердеют.

Скрипач замирает, возникает большая пауза, что была сделана специально в этой композиции и тут, под тихий слитный стук листьев с нижних ветвей, раздается слитный перезвон колокольчиков поющей осины.

Вешкин стоял открыв рот и не верил своим глазам. Он резко обернулся, взглянул на Фирса и произнес одними губами: «Поющая осина нам подыгрывает!». Во взгляде ликование, страх и растерянность одновременно. Ни звука он не произнес, боясь сбить чарующий момент. Артефакт созданный студентами очаровал легенду всей империи.

Брат молча подошел к нему, положил руки на стол и начал создавать «Походный фонарь». Самое обычное учебное заклинание освещения. Один, двадцать, несколько сотен.

Все эти светящиеся теплым цветом шарики начали подниматься над головами людей. Затем, стараясь попадать в такт, он заставил их приподнятся и пуститься в круговорот, словно это были не осветительные заклинания, а живые огоньки.

Они кружили над головами, пускались в пляс вокруг дерева и статуи скрипача, что продолжала выводить свою партию, создавая непередаваемое ощущение таинства и чуда одновременно.

Полная тишина.

Звук маракасов.

Перезвон колокольчиков.

Улыбки, зачарованные взгляды и слезы.

Слезы на щеках родителей Филимона, и их немая благодарность за память о их сыне.

— Твою мать… — тихо прошептал Вешкин. — Ты своего добился… Ты научился изумительно играть…

Партия закончилась. Скрипач опустил скрипку и с легкой улыбкой, смотря вперед и вверх замер на своем месте. Поющая осина, несколько секунд еще продолжала выводить музыку, но затем тоже замерла. Листья нижних ветвей раскрылись, принимая обычный вид. Колокольчики, что были выше пошли трещинами и сбросили остатки прозрачной смолы, так же развернувшись в обычные листочки.

Впервые, дерево созданное древним архимагом приняло свой самый обычный вид и зашелестело под ветром самым обычным звуком.

Словно древнее существо наконец выговорилось и с облегчением умолкло.

Фирс хотел было развеять заклинания, но решил, что сделать это просто так, не подходит ситуации. Поэтому он отправил все свои созданные фонарики вверх, уменьшая подаваемую силу и превращая их в мелкие искорки. Это дало эффект, словно живые огоньки просто уплыли в небо, растворяясь в облаках.

Братья вернулись к пребывающим в шоке ребятам, что сами не ожидали подобного эффекта. Они принялись молча обниматься.

— Ахереть, ребята… просто ахереть… — все повторял Невский, не веря в то, что произошло. —