— Обязательно-с, — заучено кивнул работник общепита. — У нас самая лучшая, хозяин сам делает по секретному рецепту. Пять способов очистки, чистая как слеза ребенка!

— Да знаю, я, — отмахнулся посетитель, — не первый раз, глядишь, употребляю… Так на чем это я… Да! И каши гурьевской на десерт. Пол порции сделать сможешь? Чтобы не переедать.

В помещении витали густо намешанные запахи пищи, от чего мясистые ноздри купца сами по себе подрагивали, пытаясь уловить все оттенки вкусных ароматов. Кому-то на другом конце зала торжественно, под общие аплодисменты, выкатили запеченного молочного поросенка с яблоками и гречневой кашей. Мощный запах жирной свинины мгновенно перебил все другие, и у купца мгновенно началось слюноотделение во рту.

— Сделаем-с, как не сделать. С медом, орехами и тыквенными семечками, все как вы любите Иван Аркадьевич.

— Молодец, — довольно улыбнулся купец и мотнул головой. — Все ступай. Осетрину и водку сразу неси, остальное потом. Может обождать.

Половой кивнул и удалился. Он естественно весь заказ запомнил на память, не прибегая к «допингу» в виде блокнота и карандаша. Для того, чтобы стать официантом в одном из лучших московских трактиров под названием «Саратов», нужно было пройти годы обучения. Начиная от мальчишки посудомойщика, через помощника по кухне, уборщика и подавальщика к вожделенной должности, дающей доступ непосредственно к клиенту. О том, чтобы забыть заказ, не могло быть и речи!

В большинстве московских трактиров половым не то что не платили, они наоборот могли работать там либо за фиксированную плату — от трех рублей в месяц и выше — либо за процент от чая. В пользу владельца заведения, в смысле. «Саратов» тут, впрочем, был исключением, его хозяин купец Севостьянов никогда на деньги своих работников не посягал и наоборот сам платил половым символическое жалование в те же три рубля.

Тем временем Ивану Аркадьевичу принесли осетрину с хреном и водку с ледника. Хрустальный графин, в котором плескалась прозрачная жидкость, завлекательно покрылся испариной, а на длинном блюде были выложены тонко — чтобы аж просвечивались — нарезанные ломтики копченой осетрины. Купец не торопясь подцепил на вилку ломтик, ткнул его в плошку с подкрашенным свеклой и оттого имеющим розовый оттенок хренодером, другой рукой ухватил заботливо наполненный водкой лафитничек, хекнул, одним движением опрокинул водку в рот, проглотил и прислушался к своим ощущениям. Беленькая пошла мягко, прокатилась теплой волной по пищеводу и ухнула в желудок. Иван Аркадьевич удовлетворенно кивнул и закусил алкоголь копченой осетриной. Жирная рыба с хреном да ломтиком ржаного хлеба, да с парой зубчиков маринованного чеснока…

Купец не торопясь потянулся чтобы наполнить лафитник еще раз, но был прерван в уничтожении закуски самым бесцеремонным образом.

— Иван Аркадьевич, к вам господин, — материализовавшийся рядом со столиком половой прервал уже начавшееся движение руки с зажатой в ней рюмкой. Купец тяжело вздохнул, отставил емкость с водкой в сторону и поднял полный неприязни взгляд на стоящего рядом человека. — Говорит, что по важному делу.

Молодой, лет двадцати пяти, человек в штатском сюртуке, сквозь который, однако, во всю проглядывала военная выправка. Короткая стрижка, едва заметная улыбка и чуть вздернутая левая бровь. Неизвестный явно понимал, что портит купцу трапезу — без сомнения важнейший ежедневный ритуал — но, очевидно, совершенно по этому поводу не переживал.

— Чего нужно, господин хороший? — Иван Аркадьевич мотнул головой, отпуская полового, и перевел взгляд на неизвестного мужчину. Тот ему не понравился буквально с первого взгляда, и купец совершенно не собирался скрывать своего настроения.

Вместо ответа неизвестный ничего не говоря, со все той же полуухмылкой на лице, без спроса сел на стул напротив постоянного клиента данного заведения, что уже вполне тянуло на хамство. Выдержав длинную театральную паузу, гость улыбнулся уже открыто и представился.

— Меня зовут Сергей Павлович Алексеев. Поручик московского отделения СИБ, — для подтверждения своих слов незваный гость отогнул лацкан сюртука, где на внутренней стороне была приколота достаточно массивная бронзовая бляха, стилизованная под щит капельной формы с эмалевым номером на нем. Подобные штуки, несмотря на всю их кажущуюся на первый взгляд простоту, могли позволить себе только тихушники. Ходили нехорошие слухи, что тем, кого ловили с поддельными бляхами, потом выжигали такой же узор каленым железом прямо на заднице. Может и байка, но проверять это на себе никто особо не рвался, в империи все знали, что с безопасниками шутки плохи.

— Кхм… — Купец мгновенно покрылся испариной, впрочем, возможно это просто первая порция водки «дошла». Иван Аркадьевич мгновенно принялся в голове перебирать возможные дела, по которым мог быть интересен людям из «службы», однако на первый взгляд ничего в голову не приходило. Не то что бы купец был совсем весь из себя такой честный, однако вряд ли тихушников могли интересовать мелкие подарки чиновникам для упрощения заключения договоров по казённым поставкам или опять же мелкая контрабанда, которой купец не гнушался, пряча от бдительного ока таможенников кое-какие товары, облагаемые в России высокими пошлинами. Таким баловался каждый второй вместе с каждым первым, и в случае поимки дело обычно заканчивалось небольшими штрафами. В общем, насквозь рабочая история, — чем могу быть полезен Тайной канцелярии?

— Вы не переживайте так, — улыбнулся поручик. — Я к вам, можно сказать, неофициально. Если бы официально, мы вас к себе сами позвали.

В последней фразе явно была слышна завуалированная угроза, однако купец на нее внимания не обратил. Если сразу вязать не стали, значит ничего страшного пока не будет, и можно немного расслабиться.

В этот момент вновь появился половой принесший щи с пирогами. Щи в «Саратове» были коронным блюдом. Томленные в печи на мозговых костях с белыми грибами и кислой капустой. Большая керамическая плошка, заполненная ароматным содержимым, источала вокруг себя просто невероятный запах. Вместе с щами подали сметану, нашинкованную зелень и пару тонко — толщиной с бумагу — нарезанных «листиков» сала.

— Вы, что-то будете? — Работник общепита обратился к сибовцу, — может тоже щец?

— Нет, — тот отрицательно махнул головой. — Мне селянки осетровой.

— Запить?

— Обойдемся чаем, — вновь отрицательно покачал головой поручик, чем изрядно удивил полового. Как это под осетровую селяночку