Шрифт:
Закладка:
– Работайте, братья.
Ведь не хотел говорить, вырвалось. Это для парней российских войск и наших республик, что посмотрят это видео. Может и затру, пока сам не знаю. Развернувшись, я направился обратно, на ходу убирая планшет в нагрудный карман, пистолет в кобуру уже убрал. На подходе к лифту камеру выключил. Редактировать не буду, так нашим пошлю. Возможно, официальный представитель народной милиции ДНР, полковник Басурин, и сообщит об этом, дав кадры из записи. Всё вряд ли, но часть наверняка. А пока я спускался на первый этаж, просмотрел запись на планшете, та сразу на него шла, сохранил, и, выходя из парадной, этот холл на подъезд никак не тянул, настоящая парадная, и, подойдя к велику, что был прислонён к одной из дорогих иномарок на парковке, набрал номер своего комбата. Кстати, мой номер у него не высветится. А всё просто: я не использую местные симки связи, без них вышел на укросвязь. Пока шли гудки, я размышлял. Вообще журналисты они неприкосновенны, я это сам поддерживаю, считаю правильным, но вот эту мразь я не считал журналистом и не согласен с тем что тот находится под защитой как представитель прессы. Тот сорвал все покровы одним этим своим подлым воззванием, чем сразу встал в ряды националистов. А их уничтожать нужно, так что тут порядок, всё сделано правильно. И по квартире, она не его, хозяин телеканала выделил одну из своих, тот не заработал себе на такое жильё. Одно это показывало, что хозяин канала поддерживает воззвание этого ушлёпка. Тоже навещу, но пока комбат. Молчание. Пришлось повторно набрать. Наши первыми должны дать правильное освещение этой ликвидации, пока укрожурналисты не завоют в своей манере, что их убивают ни за что. За правду…
Комбат всё молчал, поэтому я прикинул, что по моим прошлым ночным действиям. Вой стоял даже больше, чем я думал. Похоже серьёзно напугал, и сейчас не утихали. В том зале для совещания двадцать два нацика погибли, ещё трое потом в больнице умерли, остальные пострадали так, что долго восстанавливаться будут. А вот с Аристовичем, что странно, пошумели и забыли, за сутки его быстро как-то заменили, мои догадки были верны, замены подготовлены, тоже из киевской власти, сладкоречив, подхватил выпавшее знамя. Поэтому по сути моя прошлая ночная акция особо ничего не изменила, разве что семьи многих националистов, как и они сами, рванули в западные области. Многие ранее отправили свои семьи, теперь забеспокоились оголтелые, что ещё колебались. Сбежали из Киева, не все, малая часть, но было такое. Вот и все последствия. Тут наконец ответили, и явно сонным голосом комбат сказал привычное:
– Слушаю.
– Здравия желаю, товарищ полковник. Прапорщик Алмаз. Извините что звоню в такое время, но есть причины. Журналист, что предлагал убивать наших детей, ликвидирован пять минут назад. Под камеру. Он под охраной был, охрана также ликвидирована. Запись готова к отправке, для подтверждения акции. Высылать?
– Погоди, ноут подключу… Всё, пошла загрузка. Ты когда домой возвращаешься?
Похоже понял, что приказы на меня не действуют, возможно, внутренне поддерживал эту акцию, поэтому и задал такой вопрос.
– Этот укропатриот в одной из квартир хозяина телеканала жил, похоже тот поддерживает его выступление. Навещу, а потом домой.
– Хм, никак не проснусь, лёг час назад, больше суток на ногах был. Ты про похищение дочери мэра Купянска слышал?
– Да, читал сообщение, два дня назад её СБУ в Ивано-Франковской области взяли.
– Я смотрю, ты в Киеве как рыба в воде. Сможешь вытащить девчонку? Хм, всё, запись скачалась.
– После двух дней в руках СБУ? Она уже в мясо, поверьте.
– Это просьба.
– Да смогу, без проблем.
– Сделай, очень прошу.
– Хорошо, сейчас и займусь. Сначала выясню, где она. Тогда, если жива, с нею на руках домой. Пора возвращаться. А то тут чёрт его знает, что творится. То ли американские спецслужбы, то ли россияне устроили акции прошлой ночью.
– И это не твоя работа? – ехидство в голосе так и звучало.
– Нет, я отлёживался.
– А похоже. Твой стиль – быстро, жёстко и эффективно. Да и эффектно, чего уж там.
– Товарищ полковник, честно признаюсь, после подвалов СБУ я не совсем в форме. Кисть руки сломана. Гипса нет, наложил шину, вроде начала прирастать, а тут раз, во сне навалился и снова сломал. Гипс нужен. Так что мне тут никак было. Это журналиста пистолетом пострелял с левой руки и проблем нет, а вот такие акции… Извините, я не смог бы. Не в форме.
– Жаль, надеюсь, они продолжатся. Ты, прапорщик, береги себя, жду возвращения домой.
Дав отбой, я убрал планшет в кармашек и, устроившись на велосипеде, покатил прочь. Про перелом я слил информацию, обдумав это решение, пусть придётся с гипсом походить, в бой уже не отправят, но откреститься от этих акций стоит хотя бы таким способом. Я не я и собака не моя. Я даже парковку покинуть не успел, как остановился, заинтересовало меня содержимое багажника одного из люксовых авто на парковке. Видение не отключал, вот и показало.
– Как интересно!
Японский чёрный внедорожник, года нет, как с конвейера сошёл, он был забит чемоданами, в багажнике и даже в салоне. В чемоданах евро. Плотными пачками. Восемь чемоданов, пачки разным номиналом. Около пятидесяти миллионов евро. Остановившись, я достал планшет и быстро пробил номер машины. Принадлежала она супруге министра аграрной политики. Я смотрю денежная должность. Чего же в наличности держат, счета за границей открыть не смогли? Также похоже утром хозяйка машины собралась покинуть город. На лобовом стекле спецпропуск, пока не видел такие, видимо недавно ввели, возможно, посты эти машины не останавливают. Точно не скажу, не видел, именно возможно. Ну и пока раз уж тут стоял и ждал, проверил местоположение хозяина телеканала, одной из квартир которого пользовался этот укрожурналист. Два из четырёх телефонов показывали, что тот во Франции. Свалил в первый день начала спецоперации. Нос, я смотрю, по ветру держит, понимает, что с ним будет, когда сюда российские войска войдут. Стоит отметить одну хитрость со стороны России. Она тут помогает Донбассу, о чём постоянно трубит, и, по установленным правилам, все взятые в плен военные преступники будут передаваться ЛНР и ДНР, а здесь смертная казнь, в
