— Тихо, кабанчик, — полушепотом проговорил оборотень. — Ты не хотеть лишнюю дырку в verdammt туше?

Эн-Ханзир энергично помотал вторым подбородком. Эндерн наклонился к его потному лицу.

— Сейчас мы мирно поговорим, а потом ты продолжишь набивать свой утробу. Но посмей только заорать, fett schwul, и я очень разозлюсь. Verstehst du… смекаешь?

Оборотень говорил тихо, внятно и спокойно, отчего эн-Ханзир почувствовал в голосе угрозу, от которой по спине пробежал мороз. Ракиб энергично закивал. Эндерн медленно отнял ладонь от его рта. Нож от шеи не убрал.

— Иностранец. Где он? — спросил он.

— Кто? — растерялся эн-Ханзир, косясь на лезвие ножа.

— Лаардиец. Полоумный. Приняли несколько дней назад. Вопит про Исби-Лин.

— Аааа… этот, — ракиб облизнул губы. — Он там.

— Где? — нахмурился Эндерн, кольнув острием шею.

Ракиб поднял глаза и закивал наверх.

— На третьем. В десятой.

Оборотень скривил лицо от злобы. В карих глазах проблеснула хищная желтизна. Ракиб беззвучно раскрыл рот, однако Эндерн моргнул — и глаза вернулись к нормальному состоянию.

— Verdammt nochmal! — зашипел он сквозь зубы.

— Но… но его там нет, — поспешно залепетал ракиб, испугавшись непонятного лая, который мог быть только проклятьями из самого Фара-Азлия. — Его увели. Альму-сирий. В пыточную на допрос.

Эндерн кисло усмехнулся, но взял себя в руки.

— Где она?

— Там. У арсенала.

Оборотень выпрямился. Приветливо улыбнулся, отстраняя нож, и потрепал ракиба по щеке.

— Ну, видеть, кабанчик? Не все так страшно. Бывай.

Эн-Ханзир недоверчиво и с опаской уставился, не веря, что тот уйдет просто так, но вдруг глупо собрал глаза в кучу от короткого удара рукоятью ножа в висок и упал широкой физиономией прямо в остывшую курицу. Эндерн злорадно усмехнулся, перекинул нож в левую руку и, раздраженно ворча, повозился с широким рукавом черного мундира, вернул оружие в щелкающие пружиной ножны на предплечье. Потом отщипнул от курицы кусочек зажаристой кожи, пожевал и брезгливо поморщился — слишком острая.

Караульный встретил на выходе с хитрой улыбкой.

— Ну? — спросил он.

Эндерн пожал плечами.

— Побежал подмываться.

Мукариб злорадно загоготал вполголоса, возясь с ключами.

Когда дверь за спиной захлопнулась, Эндерн прибавил шаг и почти побежал по коридору. Времени, когда очнется мубаи-ракиб или постовой обнаружит его в типичной застольной позе, было мало.

* * *

Из тюремного блока Эндерн вышел без особых проблем. Постовой вернул саблю и проводил его недоверчивым взглядом, однако ничего не сказал. Эндерн быстро пересек плац и внутренний двор крепости, никого не встретив на пути. Даже в таком охраняемом месте, как Тарак-Мутаби, на улицу ночью старались без лишней нужды не выходить. Исключение составляли только караульные на стенах и постах, однако они были далеко, а Эндерн держался в тени и передвигался почти бесшумно.

Пыточная, в которую переоборудовали давно не использующийся пороховой склад, находилась левее арсенала. С улицы дверь не охраняли.

Эндерн тихо приблизился, осторожно потянул за ручку — дверь была заперта, но издала предупреждающий металлический лязг засовов. Оборотень настороженно прислушался, прижался к двери, приложил ухо к холодному металлу, чувствуя легкую вибрацию, и вдруг пригнулся, сползая вниз. Скрежетнуло открывшееся смотровое окошко.

— Кто? — раздался голос караульного.

Эндерн замер, затаив дыхание, напряженно прислушиваясь к наступившей звенящей тишине. Караульный внимательно всмотрелся в темноту, но лишь недовольно фыркнул и захлопнул окошко.

Оборотень тихо выдохнул, выравнивая дыхание. Секунду поразмыслил и, не издав ни шороха, перебежал вприсядку к стене, к которой дверь крепилась петлями. Прижался к остывшему камню спиной, слившись с тенью. Встряхнул рукавом мундира, освобождая правую руку, и осторожно закрутил колесико пружинного механизма на ножнах почти у самого сгиба руки на три лишних оборота. Пошевелил кистью, оценивая жесткость пружины. А потом вежливо постучался в дверь.

— Кто? — вопросил караульный, сдвинув заслонку.

Ответа не последовало. Караульный со злостью закрыл окошко. Эндерн беззвучно рассмеялся и снова постучался.

Заслонка съехала почти сразу. Мукариб гневно сверкнул глазами на пустую темную улицу.

— Ну, кто там есть? — крикнул он.

Улица ответила тишиной. Окошко не закрылось.

Эндерн бухнул в дверь кулаком и замер.

Караульный выругался. Зазвенел ключами. Лязгнул засов. Один. Два. Эндерн напрягся, оттолкнувшись от стены. Тяжелая дверь натужно отворилась. На землю упал узкий луч тусклого света, в котором обрисовалась длинная тень мукариба. Караульный выглянул в темноту, приоткрыл дверь пошире, щелкая курком ружья. Эндерн прокрался навстречу мукарибу. Выскочил из-за двери и рванулся на караульного, вталкивая того в погреб так, что слетел фетровый колпак.

Караульный сдавленно вскрикнул от глухого удара о каменную стену. Второй, о котором Эндерн догадывался, растерялся от неожиданности. Ружье в его руках подпрыгнуло. И пока охранник целился, Эндерн резко обернулся, выбросил правую руку. В рукаве щелкнул пружинный механизм, и нож выстрелил из ножен точно в горло караульного. Мукариб захрипел, зашатался, отступая к противоположенной стене, выронил ружье, попытался ухватить засевший в горле нож, но лишь булькнул кровью. Ноги ослабли, и он медленно сполз на пол. Ружье скатилось по ступеням, ведущим вниз. Каким чудом не выстрелило — знают только Альджар, Единый и какие еще там боги с интересом следят за возней смертных.

Первый мукариб пришел в себя, огрел Эндерна кулаком по плечу. Оборотень прорычал сквозь зубы и ударил караульного лбом. Мукариб был несколько выше — удар пришел в нос. Караульный на мгновение ослаб от боли, потерялся. Эндерн коротко ударил пальцами в основание шеи, а затем выбросил нож на левой руке, перехватил его и вогнал мукарибу под ребро по самую рукоять, зажимая тому рот ладонью. Караульный дернулся в конвульсии, однако Эндерн крепче придавил его к стене, проворачивая нож. Солдат вздрогнул, сморкнув напоследок на ладонь Эндерна вязкими соплями, и сполз вниз.

— Сука! — не сдержался оборотень, брезгливо обтирая руку и нож о мундир мукариба.

Осмотрелся, прислушиваясь к холодной тишине подземелья. Подступил к двери и тихо закрыл ее на замок. Вынул ключ из замочной скважины. Затем подошел ко второму караульному, выдернул нож из его горла. Быстро вернул оба клинка в ножны, подобрал ружье, поставил курок на предохранительный взвод. Легко сбежал по ступеням вниз.

Лестничный пролет вывел его в узкий, плохо освещенный коридор, уходящий в обе стороны. Эндерн повертелся, соображая, в какую сторону пойти, но тут заслышал приближающиеся шаги.

Оборотень отступил назад, прижался к стене, приставив к ней ружье, и стал терпеливо ждать.

Мукариб шел долго — Эндерн едва переборол желание выглянуть из-за угла, — лениво плелся нога за ногу, держа ружье наперевес, и бормотал под нос то ли молитву, то ли слова какой-то песни. Прошагал мимо, глядя себе под ноги, но вдруг остановился, заметив Эндерна боковым зрением. Слишком поздно.

Полиморф набросился сзади, душа предплечьем и зажимая рот, втянул мукариба на лестничный пролет, и душил до тех пор, пока тот не начал терять сознание. Тогда он ослабил хватку и дал охраннику отдышаться.

— Лаардиец. Где? — шепнул Эндерн, отняв ладонь от его рта.

— Таа-ам, — жадно хватая ртом воздух, протянул пунцовый от удушья мукариб, кивая на правую часть коридора. — За дверью. Налево.

— Ага, — буркнул Эндерн, щелкнув механизмом ножен.

Он резко обхватил голову караульного за лоб, запрокинул ее и полоснул ножом по горлу. Мукариб дернулся, хрипнул, на неровные ступени брызнула кровь. Эндерн прислонил убитого солдата к стене. Заворчал из-за того, что снова убирать нож в ножны. Затем выглянул в коридор, прихватив ружье, выждал, внимательно прислушиваясь. Вроде никого не было.

Эндерн вышел и осторожно двинулся по узкому коридору, прижимаясь к стене и на всякий случай взведя курок. Дойдя до угла, он быстро выглянул из-за него. Уходящий влево коридор разделяла решетка, возле которой дремал на табурете мукариб. Решетка была распахнута. Эндерн выскользнул в коридор и начал красться, осторожно перенося вес, чтобы не издать лишнего шороха.

Он бы прошел мимо, но именно тут в спящем на посту пробудилась совесть. Он всхрапнул, поднял свесившуюся голову. Тупо заморгал глазами спросонья.

— Расул? — протянул охранник. — Чего тебе?

— Отлить.

— Ага… — мукариб почавкал, готовясь вернуться