требует для себя чересчур большой свободы, а Запад, в том числе Англия, в общем-то не прочь против вхождения России в свои ряды, слишком ее опасается. А США смакуют это положение. Америке очень нужен такой опасный превентивный противник Европы. Это позволяет держать в европейских государствах свои базы, командовать Европой. Представьте, что России нет. Она сдалась, расколота на несколько мелких стран. После этого нужны ли Европе США в военно-политической сфере?

Романов остановился передохнуть и после этого закруглился:

— На этом я остановлюсь, поскольку вопрос этот рассматривался уже много раз и в Англии, и в России.

Жулавски подумал и задал вопрос, который по логике должен быть последним:

— Что бы вы могли посоветовать правительству Кардегайла?

— Терпение, терпение и еще раз терпение. И более мягкую позицию. Не надо обрывать все связи России с Западом. Это резко ухудшит положение не только России, но и самого Запада, всей западной цивилизации. Традиционная для правительства Великобритании консервативная антирусская политика должна быть смягчена. Я не говорю, что Великобритания должна наступать на горло своим интересам, но в то же время не надо быть такими эгоистами.

— Благодарю вас, господин Романов.

Жулавски порывисто встал. Чувствовалось, надиктованный на диктофон материал сжигает его.

— Я хотел бы откланяться прямо сейчас, — извинился он, — надо обработать материал в удобоваримый для газетной статьи текст. У меня к вам одна просьба — не давать больше ни одного интервью сегодня.

Жулавски посмотрел на Романова почти умоляюще.

— Если будет такая возможность, — уклонился от твердого обязательства Дмитрий Сергеевич.

Жулавски, видимо, хватило и этого. Он кивнул, крепко пожал руку и исчез в полутьме фойе. Его работа продолжалась. А Дмитрий Сергеевич теперь мог немного расслабиться. Где же дражайшая Мария Ивановна?

Глава 13

Он неспешно прогулялся по фойе походкой человека, проведшего тяжелый, но плодотворный день. Итак?

Мария Ивановна проявила себя гудком фона. Кажется, номер его мобильного фона знал весь цивилизованный мир.

— Дмитрий Сергеевич, вы не раздумали еще гулять?

Хотя бы одна приятная новость за сегодняшний вечер. Чувствуется, затем опять начнутся плохие в виде ругани наших бюрократов за очередное интервью. И плевки ихних и наших журналистов. Особенно из кремлевского пула. Хотя он на этот раз не сказал дико много оппозиционного. Плевать!

Он угукнул, быстро поднялся в свой номер, накинул пальто и вышел из гостиницы. Погода для февраля была чисто лондонская. Шел дождь наперегонки с мелким снегом. Темза, разумеется, и не думала замерзать на зиму, равнодушно поглощая сыплющуюся сверху воду в жидком и твердом виде.

Они медленно пошли по набережной. Летом, в ясную погоду здесь было, наверное, приятно. Но сейчас, когда уже стемнело, а в лицо лупила влага, никакого чувства эстетического удовольствия от лондонской погоды Дмитрий Сергеевич не испытывал.

Мария Ивановна, будучи жительницей Лондона практически всю жизнь, тем более не испытывала никакой радости бродить в слякотную погоду по улицам.

Поколебавшись, она спросила:

— Дмитрий… можно я вас так буду называть?

Он легко согласился на умоляющую просьбу, ведь это позволяло ему называть ее просто Машей, и она продолжила:

— Дмитрий, у вас еще есть желание светиться сегодня среди журналистов?

— Помилуй Бог, — удивился Романов, — я не видел ни одного журналиста, кроме Жулавски.

Мария Ивановна снисходительно улыбнулась:

— Ну этот-то ваш оруженосец. А в остальном вы ошибаетесь. О вас никто не забыл. — Она глянула на часы. — К сему времени ваш президент и его министр уже дали пресс-конференцию, члены правительства Кардегайла также отдали журналистам свое. Теперь борзописцы пойдут по следующему круг. Влиятельные члены общин, общественные деятели. И, разумеется, первым кандидатом на допрос со стороны России будете вы. Именно поэтому я не стала заходить в гостиницу, а вызвала вас по телефону. Вы опередили их совсем на немного.

Романов выжал бороду. Черт — те что. Теперь он понимает, почему среди англичан так мало бородатых. Разве можно носить ее в столь скверную погоду!

— Я понимаю, у вас есть определенный план? — поинтересовался он, спасая свою бороду от бесцельной прогулки среди дождя и мокрого снега, густо пропитанных смогом.

Мария Ивановна снова заколебалась.

— Я могла бы вас пригласить к себе, — неуверенно произнесла она. И тут же спешно предупредила: — только это еще совсем не говорит, что вы можете протягивать ко мне руки.

Дмитрий Сергеевич начал вытирать лицо, чтобы скрыть изумленное выражение. Лихая эта барышня Мария Ивановна. Он ни о чем таком не думал. Во-первых, на пятом десятке гормоны уже не столь активны, а во-вторых, он никогда не тянул женщин с первых минут знакомства в постель. Да романчик он с нею не против закрутить, но не такими же темпами! Но раз женщина об этом говорит, то почему бы и нет? Интересно, они о чем-то другом думают, кроме размножения?

— Признаю свою ошибку, — извинился он, — зря я вас потянул на улицу. В такую погоду, как говорится, хороший хозяин и собаку не выгонит.

— Тогда пойдемте, — потянула Мария Ивановна Романова за рукав пальто.

— Хорошо, — согласился он, — только позвольте я передам, что задерживаюсь, дабы меня не начали искать через полицию.

Он позвонил Невоструеву и сообщил о долгой «прогулке» по Лондону. А также, пользуясь тем, что Мария Ивановна отошла, он тихо добавил, что может быть переночует у знакомых, пусть не теряют.

Неизвестно что там вообразил секретарь, только ответил он сугубо нейтральным тоном, заверив, что сообщит министру и все будет о кей. Дмитрия Сергеевича будут искать только в крайнем случае.

Романов современного Лондона не знал абсолютно, даже по картинкам. А хлещущий дождь отбивал последние капли любопытства. Поэтому он шел, не оглядываясь и не присматриваясь, движимый длишь одной мыслью — дойти до такого места, где сухо и не бьет в лицо дождь.

Такое место его Вергилий женского пола отыскал. Это была уютная квартирка из пары комнат и прилагающейся кухни и санузла. Правда, для этого им пришлось довольно долго ехать — квартира Марии Ивановны находилась в пригороде. Иметь жилье в центре могли позволить только миллионеры.

Мария Ивановна зажгла свет в одной из комнат, впустила в нее Романова. Зашла сама, посмотрела в большее, в рост человека зеркало, ахнула. Хваленные рекламой стойкие краски и туши потекли, не выдержав встречи с лондонской действительностью.

— Посидите здесь, — решительно сказала тона, — посмотрите книжки, можете включить телевизор. Я не надолго,