Элари смущённо опустил глаза. Ему даже в голову не пришло подумать о еде, - а без неё они бы ушли недалеко...

Янгуты не было довольно долго. В конце концов, он спустился вниз и сел у решётки, поджидая подругу. Она вернулась с объемистой сумкой на плече.

- Здесь консервы, сколько я смогла поднять, - сказала она, передавая ему сумку, потом ловко проскользнула между прутьями.

Элари потянулся за туникой, но Янгута остановила его.

- Подожди. Может быть, наверху мы умрём. Очень скоро. Возможно, это наш последний шанс... побыть вместе.

- Но у нас нет на это времени...

Вместо ответа Янгута поднялась на пальцы ног и поцеловала его. На этом всё сопротивление, какое мог оказать Элари, закончилось. Он рывком сел на пятки, и она оседлала его, резко двигая бёдрами.

Они двигались вместе, молча, часто дыша, обнявшись, вцепившись друг в друга... казалось, это уже навсегда... потом юноша вдруг вскрикнул от пронзительно-резкого наслаждения, и сжал бёдра девушки, останавливая её. Они замерли, опустив ресницы. Их тела были единственным источником тепла в окружающем ледяном холоде. Элари подумал, что несмотря на боль и всю окружающую мерзость ему хорошо...

- У нас, наверное, будет ребенок, - прошептала Янгута почти прямо в его ухо. - Мальчик. Такой же, как ты.

Элари кивнул. Ему очень хотелось в это поверить.

19.

Они помогли друг другу одеться, потом поднялись, и Элари снял решётку. Они вылезли в окно, с наслаждением дыша лесным воздухом. Из-за того, кто должен нести сумку, возник небольшой спор: Янгута напихала туда не меньше пуда всякой всячины, и Элари решил, что такой груз не для девушки. Она же настаивала на том, что таскать вещи за мужчиной - как раз женское дело: как же он сможет защищать её, если будет обвешан барахлом?..

В конце концов, Элари уступил ей. Пара выбралась из кустов, буйно разросшихся вокруг круглой кирпичной будки. От её дверей шла свежая тропинка, - похоже, именно по ней ушли последние защитники Емс-Самзы. Но едва Элари сделал несколько шагов, сзади вновь затрещали кусты - и из них вывалилась дюжина сурами.

Юноша не колебался ни мгновения. Он выхватил нож, одновременно толкнув Янгуту на тропу.

- Беги. Беги же, дура!

Она взглянула на него, - глаза в этот миг у неё были совершенно дикие, - и кинулась бежать. Через несколько секунд она исчезла в зарослях.

Элари так никогда и не узнал, что же с ней сталось.

20.

Юноша застыл, подняв нож. Он знал, что сейчас всё будет кончено, - и так, что этого не придется стыдиться. Умереть, защищая любимую девушку, для него было совершенно естественным... теперь.

Сурами неторопливо приближались, не пытаясь стрелять, хотя у половины были луки. Огромный вожак вышел вперед, помахивая дубинкой, не трогая длинный меч на поясе, - грязный, ободранный юноша явно не казался ему достойным противником. Элари пригнулся, пытаясь сделать выпад... дубинка мелькнула с быстротой молнии, ударив его по руке. Её пронзила дикая боль и она мгновенно отнялась - до самого плеча. Элари даже не заметил, как выронил оружие. Он перехватил отшибленную руку и выпрямился, с трудом сдерживая злые, бессильные слезы. Сурами окружили его... сейчас всё кончится...

Он ждал последнего удара по затылку, невольно втянув голову в плечи, но его всё не было. Почему? Ведь им не нужны ни пленники, ни даже рабы, - лишь мясо мертвецов, которое они с жадностью поедали...

Вожак вышел вперед, коснувшись ярко алеющих кровавых отметин на груди юноши, - отметин, оставленных другим сурами, которого он убил...

- Ты очень храбрый, не как обычный человек, - на миг Элари показалось, что он сошёл с ума. Вожак сурами говорил на приличном айрине, языке Айтулари, только его голос словно звучал в бочке. - Ты дрался, и ты убивал. За это я убью тебя быстро. Или ты хочешь испытать свой дух, и умереть медленной смертью? Или очень медленной?

Элари захотелось сказать, что он предпочитает первое, но он никак не мог разлепить губ. В глазах дрожали слёзы, но лицо вождя стояло перед ними со сверхестественной четкостью, - волосатая образина получеловека-полузверя, отвратительная, жестокая, и, в то же время, умная. Впрочем, это не помешало юноше разглядеть, что происходит за его спиной, - двое сурами крушили обитую железом дверь будки тяжёлыми топорами. Он мгновенно вспомнил ящик с желтыми брусками, безобидными только на вид. Сколько там тротила? Тридцать килограммов? Сорок?

- Я готов умереть самой медленной смертью, какую ты только в состоянии придумать, - с вызовом ответил Элари. - И клянусь, что ты не усомнишься в твердости моего духа. - Юноше вновь показалось, что за него говорит совсем другой человек. На самом деле он отнюдь не был уверен, что сказал правду.

- Так и быть. Я надеюсь, что ты не солгал. Мои воины сейчас проверят это. Сними свои лохмотья, чтобы нам не пришлось излишне унижать тебя.

Вождь перевел свои слова остальным сурами. В ответ раздался одобрительный рёв.

Под пристальными взорами десяти пар глаз Элари медленно расстегнул пояс, и ещё медленнее потянул ворот туники. Он очень боялся, что сурами, ломавшие дверь, тоже придут посмотреть, и тогда ему останется лишь подтвердить то, что он сказал, делом... но тут за его спиной пронзительно затрещали расщепленные доски, - дверь подалась. Поняв, что через миг его изрешетят осколки, Элари прыгнул.

До вождя было всего три шага. Юноша подкатился ему под ноги, увернувшись от дубинки, и прижался к земле. Но взрыва, увы, не было, - ломавшие дверь воины оставили её и обернулись.

Элари самым жалким образом растерялся, - ему вовсе не хотелось умирать мученической смертью. Пинок вождя отбросил его в сторону, чуть не переломав ребра, сурами расступились. Их вождь вытащил меч, не отводя глаз от Элари. Юноша не попросил о пощаде лишь потому, что не смог толком вздохнуть. Сурами, стоявший у двери, повернулся, запустил в пролом лапы, и, крякнув, сорвал её с петель...

За спиной вождя брызнуло жидкое солнце. Элари словно ударили по голове: он слышал, как что-то щёлкнуло в черепе, но не услышал взрыва. Всё окуталось пылью.