А во–вторых, мы можем применять агрономию. То есть, делать не то, что привыкли, и не то, что написано — а то, от чего лучше агроценозу. Например, мы можем перестать закармливать почву азотом. Убрать дефицит калия и фосфора. Можем применять сапрофитные биопрепараты, настои и «коктейли». Сохранять массу влаги под мульчой. Можем уйти от болезни по срокам. Например, в два срока посеять овощи. Можем подобрать более устойчивые сорта. Применить шпалеры — поднять растения над почвой. Укрыть их от дождей и росы. Отрегулировать густоту посадок и крон, не жадничая. Можем научиться во время менять культуры. Использовать взаимную защиту растений, приманочные посевы и сорта.

Братцы, я не против разумной химии: в некоторых случаях без нее не обойтись. Но весь опыт «природников» говорит: главное средство от болезней — плодородная почва, богатое сообщество микробов и своя голова. Нам, частникам, при таком раскладе химия почти не нужна. Ну, кого волнует, что огуречные ряды каждый год желтеют, кусты томатов буреют, а часть яблок помечена паршой, если собираем и заготавливаем под завязку!

Рис. 65

И вот мое наглядное доказательство. Уже три года я накрываю томаты от дождя, и еще отсекаю 40% пекла и весь суховей специальной фотозащитной сеткой «Оптинет». Всем показываю три фотографии, сделанные 2 августа. Мои томаты под сеткой и пленочной кровлей, ни разу не обработанные ничем (рис. 65). Те же гибриды того же срока посадки, на той же органике и капле, но на улице (рис. 66). Томаты у всех соседей — уже две недели как превратились в труху (рис. 67).

Рис. 66

Рис. 67

Вот так отсутствие дождей, исключение суховеев и оптимум освещения влияют на фотосинтез и иммунитет. Почувствовали разницу?

Природная вакцинация

— А не это у него кусты такие здоровенные?

— А он компосту наклал.

— А!.. Ну, с компостом–то и дурак вырастит!

Природа полна болезней, она просто ими кишмя кишит — но устойчиво процветает. Задумаемся?..

Во–первых, у всего живого есть иммунитет: способность опознать и нейтрализовать патогена с его ядами. Растения — просто асы самозащиты: 90% их генома — гены иммунитета. Но кто–то должен его включать, а потом и поддерживать! Этим и заняты болезни: они ведут санитарный отбор — заботятся об устойчивости своих хозяев. Во–вторых, в естественной среде живет масса сапрофитов — антагонистов болезней. Они сдерживают патогенов, но тоже лишь до определенной степени: отогнать, взбодрить. Без таких взбучек патогены зачахнут. Без болезней ослабнет иммунитет. Без иммунитета сгинут растения, а с ними и сами болезни… Все, от вируса до яблони, нужны друг другу!

Здоровье биоценоза — не стерильность, а строгий равновесный баланс патогенов и защитных сил. Болезни не отсутствуют — они уравновешиваются естественной самозащитой растений.

Для нас тут важен практический момент: судя по всему, иммунитет растений прямо зависит от почвенных сапрофитов. К этому выводу пришел алтайский агроном–природник А. И. Кузнецов, наблюдая за своими растениями. Он уверен: главный источник иммунитета — органическая мульча. Именно тут происходит «вакцинация» растений. Вот рассуждения Александра Ивановича.

Суть иммунитета — узнавание. Узнал сигнальное вещество врага — включил нужные гены — синтезировал антитела — обезвредил. Но чтобы точно и быстро узнать, надо уже знать. В первый раз мы все болеем корью и ветрянкой. Но он же и последний: есть антитела — нет болезни. Для этого нам и делают прививки — вводят ослабленную болезнь. В крайнем случае, похандришь пару дней, зато иммунитет уже просек эту бациллу — включился.

Растения могут узнавать сотни разных патогенов. И реагируют на них по–разному! Значит, они смолоду получают какие–то «прививки». Кто же их вакцинирует? Тот, кто способен ослабить патогенов до безопасного уровня: почвенные сапрофита. Главным образом, это микробы ризосферы18 — симбионты корней. Выделяя свои антибиотики, они образуют вокруг корешков сплошную зону «отравленных патогенов» и их продуктов.

Тут и происходит иммунный контакт. Растения не особо страдают, а иммунитет включается. Такая же сапрофитная микрофлора живет и на листьях, и даже внутри сосудов — и тоже обеспечивает вакцинацию.

Наверное, все намного сложнее. Определено, тут важно и оптимальное питание — его дает распад органики. Во всяком случае, практика подтверждает теорию: питомник, сад, виноград и ягодники Кузнецова, живя в режиме многолетней опилочной мульчи, практически не болеют. У соседей растения болеют, а у него — нет, даже в стрессовых условиях. Например, остаются практически здоровыми кусты винограда, просто лежащие на земле. Подобных примеров немало. И в наших органических грядках растения болеют заметно меньше и позже, чем на открытой почве у соседей.

Окультуриваем сапрофитов

… А в этом году фитофтора сильно пострадала от поражения фитоспорином…

Сапрофиты — передовой отряд, внешняя линия обороны от болезней. Чтобы надежно защищать, они должны работать — то бишь с аппетитом трескать органику — постоянно и без выходных. В природе для них — ежегодно пополняемый слой опада: лесная подстилка или дерн. Тут вкалывают сотни видов санитаров. Главные из них уже изучены, отобраны и используются в виде биофунгицидов. Рассмотрим их вкратце — для общего представления.

Самые активные и распространенные разлагатели целлюлозы и лигнина — грибки рода триходе рма, «зеленая плесень». Живут в растительных остатках. Это активные гумификаторы19. Сильные антагонисты многих грибных болезней: выделяют десятки антибиотиков. Например, триходерма вирида — до сорока. Эффективнее всего против почвенных патогенов: корневых гнилей и разных увяданий. Некоторые виды прямо паразитируют на патогенных грибах, убивая и съедая их мицелий. Холодостойки, любят слабокислые почвы. Первый триходермин создан в ВИЗРе в 1962 году. Наверное, все наши биолаборатории выпускают живую жидкую культуру гриба под этим общим названием. Он незаменим. Недостаток препарата один: хранится всего две недели.

Адлерская ОС ВИР обнаружила вид триходермы, устойчивый к фенолам и танинам коры. Это тоже гриб–антагонист. Его можно использовать для подавления болезней коры в садах.