– Сгруппируйся, – прошептала Мари с кровати. – Прыгай в кусты и беги в сторону ближайшей деревни, города или леса.

– Мари… – Вероника повернулась к своей случайной попутчице, но снова подойти к ней не решилась. – Ты уверена, что я могу просто оставить тебя… так?

– Они мне ничего не сделают, – прохрипела Мари. – Давай же! Время…

И Вероника бросилась к окну, на ходу стараясь утереть льющиеся слёзы рукавами своего нелепого балахона. Козырёк был крепкий, не просто дешёвый кусок пластмассы или металла, и босые ноги по нему не скользили. Высоты Вероника не боялась, но ужасно боялась удара. Мари сказала прыгать в кусты, но кустов здесь не было. Разве что… Вероника посмотрела на вьющийся по стене плющ. В темноте он напоминал сотни маленьких змей. Её передёрнуло, то ли от отвращения, то ли от порыва ветра. Поёжившись, Вероника ухватилась за тонкие стебли и заскользила вниз, падая, но всеми силами стараясь замедлить падение.

– Ауч! – вырвалось у неё, когда она коленкой задела железную бочку у входа. Девочка замерла. Но никто не обратил внимания на шум: на первом этаже Госс и охрана продолжали что-то горячо обсуждать.

Вскочив на ноги, Вероника побежала.

θ

Ремко давно не заглядывал на почту и потому был уверен, что его ждёт письмо из дома, а то и два – Роза писала чаще, чем он. У него никогда не хватало на это времени, а уж последнюю пару недель было совсем туго: то работа, то нужно навестить больных, поговорить с врачом, купить продукты, передать денег…

Однако, когда он открыл входную дверь и маленькие колокольчики призывно зазвенели над головой, почтовая девочка нырнула под прилавок, покопалась там с минуту, вынырнула и покачала головой. Обычно у девочки – он, к сожалению, не знал, как её зовут, да и все в округе звали её просто «почтовая девочка» – всегда были для него письма. Ремко поблагодарил её, положил на прилавок леденец и вышел.

Может быть, жена обиделась, что он задерживается? Или письма потерялись – такое случалось, и не раз. На полпути к рынку Ремко пожалел, что не спросил у девочки, не было ли в последнее время случаев пропажи почты, аварий или других происшествий. А может, Роза просто закрутилась и забыла, в конце концов, весна, горячая пора… Ремко пообещал себе, что первым делом навестит семью, как только все больные поправятся.

Им уже было гораздо лучше, многие снова вышли на работу, и даже тяжелобольные начали шевелиться и садиться в постели. Ремко не жалел для них свежих фруктов и овощей: врач сказал, этот редкий тип мышечного паралича поражает в первую очередь нервную систему людей с ослабленным иммунитетом.

– Полкило кедровых орехов будет? – спросил он, остановившись у длинного деревянного прилавка, заставленного ящиками с орехами и сухофруктами.

– Для тебя, Роман, найдём, – весело подмигнула ему хозяйка.

Ремко замялся, но всё же решил её поправить.

– А-а, – махнула она рукой, – вы, блондинчики, все на одно лицо для меня. Ну да, Ремко, конечно. Ты уж прости!

Она протянула ему внушительный кулёк с орехами.

– Ничего страшного, – улыбнулся Ремко. – Каштанов ещё килограмм, пожалуйста.

– Дорого будет, – заметила хозяйка, внимательно его разглядывая. – Сейчас мало ввозят с Земли.

– Давайте, давайте. Я знаю, что дорого.

– Он два дня назад уже покупал, – раздался звонкий голос, и темноволосая дочка продавщицы ворвалась в палатку с пустой корзиной под мышкой. – Продолжает кормить своих!

– Да, – подтвердил Ремко, аккуратно отсчитывая деньги: за товар и немного сверху. – Спасибо вам, милые девушки.

Он положил каштаны к апельсинам, а орехи к яблокам и пошёл дальше по торговому ряду. Хозяйка перекрестила его вслед – она тоже была с Поверхности – и улыбнулась.

* * *

На углу улицы Ремко остановился, поставил тяжёлые сумки на землю и растёр ладони. Можно было свернуть направо и заглянуть домой, но лучше, наверное, сразу к Ивару с Дариной – так и короче будет. Ремко подхватил покупки и выпрямился, как вдруг ему перегородили путь.

Крупный упитанный мужчина был одет в джинсы и лёгкую холщовую рубашку, безнадёжно заляпанную пятнами, несмотря на повязанный поверх фартук. Ему наверняка было жарко; то и дело утирая пот с лица и приглаживая густые усы, он буравил Ремко тяжёлым взглядом.

– Капец как ты плохо выглядишь, – сказал мужчина, закончив осмотр. – Вот, держи.

Ремко взял протянутый ему целлофановый пакет и заглянул внутрь, хотя и так знал, что увидит. Завёрнутая в лист красного подорожника и газету, там лежала жирная, ароматная, сдобренная приправами и щедро политая лимонным соком жареная рыба.

– За счёт заведения, как говорится, – добавил мужчина.

– Спасибо, Лука! – сердечно сказал Ремко.

– А то исхудал, ты погляди… Когда домой собираешься?

– Скоро, – сказал Ремко. – Хочу ещё девочкам ткани на платья купить, лето же. А для жены книги – здесь выбор получше, чем у нас.

– М-м… – промычал Лука. – Ты, главное, сам поезжай. Не… не откладывай. Привет нашим передавай. – Лука перебрался в Алилут из Цветочного округа всего несколько лет назад.

Ремко заверил его, что отправится домой при первой же возможности; на том они и расстались. По дороге он размышлял над словами Луки. Что-то с ним сегодня было не так. Впрочем, Ремко мог ошибаться. Им редко удавалось поговорить: обычно Лука был занят у прилавка, никакими силами не оторвёшь. Наверное, это и показалось странным: с чего он вдруг… Но тут Ремко увидел дежурившего у входа в подвал Эрильена и решил вернуться к мыслям о Луке позже.

Эрильен, конечно, не дежурил по-настоящему. Он просто знал, что Ремко обещал заглянуть к ним сегодня, и с самого утра поджидал его на каменных ступенях. Дарина звала мальчика внутрь, предлагала обед, но Эрильен только мотал головой. Увидев Ремко, он бросился ему навстречу с сияющими глазами.

Мужчина слабо улыбнулся при мысли, что когда-то и девочки так же встречали его после работы и висли на нём, как две обезьянки. А потом он уехал… да и девочки повзрослели. Ремко вручил Эрильену кулёк с каштанами, и они спустились вниз.

* * *

В последнее время в подвале стало намного легче дышать – поправившись, Дарина взялась за уборку. Она проветривала, стирала бельё и даже выдраила до блеска стены и пол, чтобы больше никто не заразился. Врач сказал, это ни к чему, потому что вирус передаётся только с пищей, но Дарина настояла на своём. Всё было в пене, не хватало воды, чтобы её смыть, дети плескались в мыльных лужах… Но больные смеялись, глядя на этот кавардак, –