Шрифт:
Закладка:
Метод интервью предполагает беседу (формализованное или глубинное интервью) с респондентом о его жизненном опыте в тот или иной период, его действия в заданных обстоятельствах, индивидуальную оценку интервьюируемым тех или иных событий и процессов. Наглядно иллюстрирует функциональность данных методов в изучении истории крестьянства работа И. Штейнберга, Т. Шанина, Е. Ковалева и А. Левинсона «Качественные методы. Полевые социологические исследования»[324]. Коллектив исследователей (социологов и историков) предпринял попытку комплексного исследования российского села в период социальных трансформаций последнего десятилетия ХХ в. В фокусе внимания ученых оказались не только актуальные проблемы сельского населения в 90-е годы, но и репрезентация социальных трансформаций ХХ в. в крестьянском сознании [325].
Использование метода устной истории предполагает хотя бы начальные, базовые знания в области психологии, необходимые для установления коммуникационных связей с респондентом, а также для возможности интерпретировать полученные результаты. Интервьюер не может быть черствым сторонним слушателем, он должен сопереживать, поддерживать рассказчика и никоим образом не выказывать несогласие и негодование по поводу услышанного. Важно отметить, что информация, полученная методом устной истории, несет на себе отпечаток субъективности, и за это данный метод подвергается критике. Но эта субъективность есть жизненный опыт индивида. В его суждениях отражается уровень образованности, широта кругозора, ментальные установки, что является немаловажным при реконструкции повседневной жизни.
Методологическую основу исследования составляют общенаучные принципы объективности и системности, а также принципы исторической науки: историзма, социального и цивилизационного подходов и междисциплинарного синтеза. Кроме того, исследование базируется на новых теоретических подходах к истории: постмодернизм, микроистория, история повседневности и устная история.
Принцип историзма позволяет понять изучаемое явление не как застывшее, существующее в неизменном виде везде и всюду, а как непрерывный процесс развития и трансформации. Использование принципа историзма дает нам возможность проследить процесс трансформации социокультурной среды сельского социума в послевоенное двадцатилетие, выявить влияние государственной политики на повседневную и хозяйственную жизнь колхозной деревни.
Принцип социального подхода предполагает анализ историкоэкономических процессов с учетом социальных интересов различных слоев населения, различных форм их проявлений в обществе, то есть данный методологический подход позволяет реконструировать повседневную жизнь послевоенного сельского общества с позиции советского крестьянства и социальных субъектов, находящихся на различных уровнях колхозной иерархии. Использование данного принципа позволяет проследить влияние политических институтов на жизненные стратегии крестьян, их мироощущение и мировоззрение.
Подводя итог первой главы, можем отметить, что, несмотря на обилие научной литературы, посвященной анализу истории послевоенного советского крестьянства, в проблеме взаимоотношения крестьянского социума и власти все же имеются белые пятна, особенно в региональном измерении, ранее не привлекавшие внимания исследователей и требующие тщательного исторического анализа. Предложенные методические приемы и принципы, а также использование широкого круга источников способствуют решению поставленных исследовательских задач. Автор работы исходит из того, что повседневность является объективной реальностью социального субъекта, над которой он не рефлексирует, но ежедневно повторяет определенные действия, конструируя свое социальное пространство. Особенность исследуемого периода заключается в наложении практик тоталитарного режима позднего сталинизма и последствий Великой Отечественной войны на все структуры повседневного пространства. В условиях чрезвычайных лишений и репрессивных практик властей сельское общество находилось в поисках жизненных стратегий, о которых пойдет речь в последующих главах.
Демографический потенциал советской деревни в послевоенное время (1945–1953 гг.)
Тяжким испытанием для страны стала Великая Отечественная война. Она принесла с собой материальные лишения, голод и смерть. Целое поколение советских граждан с лихвой познали военные тяготы, но своим жертвенным трудом в тылу и героическими усилиями на фронтах они добыли Победу. Отстояли не только свою государственность, но и обеспечили возможность существования своей нации и народа, покончив с нацистским режимом. Как отмечали многие советские исследователи, война стала испытанием социалистического общества на прочность[326]. И это испытание советские государственные институты успешно выдержали.
Масштабы военных разрушений в СССР были колоссальными. Врагом было уничтожено 1710 городов, более 70 тыс. поселков и деревень, 25 млн жителей страны остались без крова[327]. Колхозное крестьянство, как, впрочем, и все население страны, в годы войны понесло значительные потери. Однако трагедия советского крестьянства заключается не только в материальных потерях, которые можно было восстановить со временем, а в том, что за годы войны произошло значительное сокращение численности сельского населения. Село выступало основным источником пополнения армии и рабочей силы на эвакуированных промышленных объектах. По подсчетам О.Б. Вербицкой, к началу мирного периода численность сельского населения в сравнении с довоенным 1940 г. сократилась на 11,4 млн человек. Подавляющая часть этой убыли пришлась на колхозы Российской Федерации, где население сократилось на 8,2 млн человек (18,3 %).
Накануне войны сельское население было самой многочисленной социальной группой советского общества – 47,2 %, но война изменила это соотношение. По сути, война стала демографической катастрофой для колхозной деревни, последствия которой проявляются и в современном российском обществе[328].
Последствием войны является повсеместное уменьшение количества колхозных дворов не только на оккупированных в годы войны территориях, но и в тылу. Только в Куйбышевской области к концу войны количество крестьянских дворов уменьшилось в два раза [329]. В крестьянских семьях трудоспособными оставались в основном женщины, к тому же вдовы. Сокращение численности населения коснулось главным образом наиболее социально активной трудоспособной части – молодых мужчин. Если в 1939 г. общее количество трудоспособных колхозников (мужчин и женщин) в РСФСР составляло 20,8 млн человек (46,4 % всех членов колхозов), то в конце 1945 г. -13,5 млн человек, или 37,9 %[330]. По некоторым данным, на начало 1945 г. численность мужского трудоспособного населения РСФСР уменьшилась на 62 %[331]. В целом по СССР мужское население колхозов, составлявшее в 1940 г. 16,9 млн человек, к началу 1946 г. сократилось до 6,5 млн человек[332]. Не случайно секретарь Ульяновского обкома ВКП(б) И. Терентьев, посетив многие колхозы весной 1945 г., отмечал, что «в колхозных полях можно увидеть только стариков и детей»[333].
